– Папа! Папочка! Я тут! – падая на колени, Милена судорожно запустила пальцы в волосы. Пара прядей упала на лицо, прикрывая глаза. Сквозь пелену слёз Милена заметила – у её волос другой цвет. Не светло-жёлтый, как был, а чёрный.
Стуча зубами от страха, она потрясённо посмотрела на свои руки. Они тоже теперь были другие. Пропали хрупкость, утончённость, на смену пришла лёгкая грубость. Ногти оказались поломаны. На тыльной стороне ладоней виднелась пара синих жилок. На кистях вдоль вен тянулись рубцовые шрамы.
Обхватив себя за талию, Милена поняла – и фигура изменилась. Грудь утратила пышность, бёдра округлость.
Тяжело дыша, Милена с отчаяньем стала наблюдать, как на той стороне зеркала её тело положили на носилки, накрыли простынёй и понесли из комнаты.
– Нет, – сухим, сдавленным голосом. Но никто не обернулся. – Я тут! С вами!
Уже сидя на полу, она обречённо наблюдала, как медработник с помощью Златы Ивановны – упитанной женщины, проживавшей в соседней квартире, – увёл Марту вслед за мужем.
Свет погас. Мрак. Темнота. Лязг ключей, закрывающих дверь.
Милена осталась одна. Наедине со своим страхом и неизвестностью. Закрыв глаза, цвет которых – она теперь догадывалась – тоже иной, постаралась уснуть. Милену вела мечта: пробудившись, открыть, что её смерть – это был просто дурной сон и не более. Но царство Морфея не принимало её в свои владения. Сон не даровал кратковременного забвения. Приподняв голову, она начала всматриваться в преграду, которая теперь навечно отделила её от прежнего и привычного мира.
«Я не об этом мечтала, когда резала вены! Но отчего всё так вышло? В чём моя вина, Смерть? Почему, для чего, зачем ты заточила меня в этом проклятом зеркале?! Они же меня не видят! Не слышат! Где покой, тишина, моя колыбель? Бог... – на губы легла горькая улыбка. – Ты решил меня проучить?! Где же ты был, когда та мразь... Касалась меня, всовывала пальцы! Решил показать, что никто, кроме тебя, не имеет права забирать подаренную тобой жизнь? Или это ты, Дьявол, сотворил мне персональный Ад?! – на глаза навернулись новые слёзы. – Что же делать?.. Что?..»
Опустив взгляд, Милена рассмотрела пол. Зеркало. Никаких деревянных половиц. Одно стекло. Привстав на ноги, она оглянулась. Увиденное заставило оцепенеть. Оказывается, за её спиной было множество сотен зеркал. Они напоминали лабиринт. Жутко. Страшно. Прижав ладони к груди, Милена неуверенно подошла к ближайшему зеркалу. Она боялась заблудиться. Боялась потерять то зеркало, которое стояло у неё в комнате и привело сюда – в другой мир.
Чуть нагнувшись к стеклу, Милена увидела чей-то кабинет. Приглушённый свет, тихая музыка. Мужчина средних лет, облачённый в смокинг, стоя возле стола просматривал бумаги, швыряя их в разные стороны. Он нервно что-то искал. Его безобразные толстые губы шептали некие слова, которые не доносились до слуха Милены. Недовольство и гнев перекосило его круглое, точно мяч, лицо, как в комнату неожиданно вошла девушка. На её щеках играл нежный румянец, непослушные рыжие кудри выбивались из высокой причёски, корсет туго обтягивал узкую талию.
– Бирн, ты нашёл? – тонкий голосок прозвучал с примесью упрёка и надежды.
– Нет, Ахана. Этот старый козёл, видимо, спрятал его в сейф, – раздосадовано пробурчал Бирн, как в следующее мгновение его хмурое лицо озарила улыбка. – Вот оно! – довольный собой, он подошёл к девушке, которая лет на пятнадцать была его младше. Властно положив свои упитанные руки на её тонкие бедра, он с силой притянул к себе Ахану, заключая в объятия. Поцелуй – пылкий, но немного грязный. Почему-то он вызвал у Милены отвращение, впрочем, как и сама пара.
– Теперь мы сбежим из Ирландии, и нашему счастью не будет границ, – радостно сказала Ахана, игриво вырываясь из стального кольца рук вожделеющего Бирна. Смех – звонкий, но неприятный. Неискренний и злой.
– Нам пора возвращаться, – целуя макушку Аханы, он подошёл к зеркалу. Толстые пальцы наспех вытерли помаду со щёк и губ.
Милена ближе подошла к преграде, отделяющей её прежний мир от нынешнего.
– Бирн? – неуверенно позвала она в надежде, что, может, он её услышит. Но этого не случилось.
Спрятав документ во внутренний карман пиджака, Бирн подал руку Ахане, и они вместе покинули кабинет. С глаз Милены упали новые слёзы. Отойдя от стекла, она подошла к зеркалу из своей комнаты. Никого. Опустив голову, она посмотрела на свои шрамы вдоль вен.
«Почему они остались? Кто я теперь?»
Ладони до сих пор сжимались в кулаки. Решив их разжать, Милена заметила, как небольшой не догоревший клочок письма упал на пол. Присев на корточки, Милена подняла окаймлённый пеплом обрывок и прочла помилованный огнём текст. После этого бумага пропала. Растаяла, развеялась в воздухе.
«Что, чёрт возьми, происходит?»
Схватившись за голову, Милена поддалась чувствам. Из горла начали вырываться стон и крик безмерного страдания. Она не видела выхода.
Так проходили дни. Спустя две недели зеркало в отчем доме случайно разбили незнакомые люди. Милена оказалась перед выбором: прозябать на пятачке, где больше не было прозрачного прямоугольника – щёлки в прошлое – или двигаться в будущее. Достав из кармана джинсов монету, которая странным образом переместилась вместе с ней в потусторонний мир, она подкинула её вверх.
«Орел. Значит, идём направо».