— Нет, Радан, там не лицо! — сердито пробубнила Мая. — Там глаз! — выпустив из своей ладони руку Радана и приняв сидячее положение, она прищурилась, продолжая наблюдать за плывущим в небе облаком.
— Мая, ты просто плохо видишь, — упрямо и не желая соглашаться с подругой. — Смотри, — Радан присел, — там глаза, там губы. Это лицо! — повернувшись к Мае, увидел, как она тотчас побледнела, а большие серо-дымчатые глаза потускнели и утратили искорки былого веселья. В них застыли острый страх и обречённость. С губ слетело тихое, почти неуловимое дрожащее дыхание. Хрупкие плечи поникли. Молча отвернувшись от Радана, Мая притянула к себе колени и, обхватив их руками в тугое кольцо, словно боясь рассыпаться, опустила голову. Чёрные как смоль волосы скатились с плеч.
Поняв, что сказал лишнее, Радан пододвинулся к подруге и аккуратно, почти невесомо положил руки ей на плечи.
— Прости, — раскаявшись, шёпотом произнёс он, уткнувшись носом в волосы с ароматом спелых яблок.
Мая покачала головой.
— Ты не виноват, что я теряю зрение, — её голос задрожал и потерял любые краски. — С каждым днём я слепну всё больше и больше... — почти неслышно. — Мне никто не может помочь.
— Ты выздоровеешь, — заправляя за ушко выбившуюся прядь, рука Радана бережно коснулась шеи Маи. — Обязательно выздоровеешь.
— Мне бы твой оптимизм, — слабая улыбка коснулась розовых губ.
— Не переживай, — Радан притянул к себе податливое тело Маи. — Я с тобой.
— Пока я вижу? — робко и пугливо спросила она, прижимаясь лицом к его груди, такой сильной и надежной. Радан, вздохнув, вложил в маленькую ладонь подруги ромашку.
— Навсегда, — тихо, но уверенно сказал он и мягко коснулся губами её макушки. Мая теснее прижалась к Радану. По его сердцу разлился жар.
Радан провёл ладонями по лицу, словно это могло помочь ему отпугнуть непрошеные воспоминания, которые, точно оголодавшие крысы, вылезли из своих нор к изнурённому узнику и окружили его со всех сторон.
… — У меня есть для тебя сюрприз, — загадочно произнёс Радан и, взяв Маю за руку, встал к ней вплотную. Из-под опущенных ресниц она застенчиво на него посмотрела. Его губы искривились в улыбке, а щёки, как он чувствовал, залил едва приметный румянец.
— Какой? — вопросительно приподняв бровь.
Наблюдая за тем, как лучи солнца запутались в прядях её волос, Радан полез в карман брюк свободной рукой. Поджав губы, достал небольшую белую веревку, на которой весел крохотный ключик. Не говоря ни слова, он положил его прямо в ладонь Маи и сжал её в кулак.
— Я не хочу, чтобы ты ночевала на улице, когда убегаешь... — недоговорив, Радан бросил взгляд в сторону.
— Из детского дома, — сказала за него Мая и тускло улыбнулась. Радан едва кивнул.
— И от него, — холодно добавил он и в упор посмотрел в любимые глаза.
— Он хороший, просто любит меня, как сестру, — Мая повела плечами. — Отсюда и ссоры, — она провела языком по губам. — Ты ведь знаешь, что его сестра…
— Знаю, — сквозь зубы. — Но любит он тебя больше, чем как сестру, — Радан нахмурился, на что Мая звонко рассмеялась.
— Твоя ревность беспочвенна.
Радан покачал головой и тяжело вздохнул. Возникла неловкая пауза.
— В пятнадцати минутах ходьбы отсюда на пустыре есть небольшой летний домик. Это от него ключ, — начал он, стараясь не думать о том, кому всем сердцем желал скрутить шею. — Отец им давно уже не пользуется. Я обустроил его, принёс туда матрас, одеяло, подушки. И всякие мелочи, которые могут тебе понадобиться, — улыбнулся и поцеловал Маю в лоб.
— Спасибо! — она крепко обняла Радана и быстро поцеловала его в щёку. — Ты очень милый. Заботливый!
Радан самодовольно ухмыльнулся.
Ладони Радана сжались в кулаки.
… Непроглядная иссиня-чёрная ночь обрушилась на небольшой болгарский город. Шальной ветер неугомонно закачал деревья, нагоняя громоздкие тёмные тучи. Они заполнили небосвод, поглощая под своей тяжестью сверкание далёких блекло-жёлтых звёзд. Лишь одинокая луна порой выглядывала на мгновение, освещая своим серебряным сиянием безлюдные улочки, чтобы в следующую секунду скрыться во мраке.
Радан резко проснулся от леденящего душу кошмара. Широко распахнув глаза, он, не мигая, упёрся взглядом в высокий потолок, который, как ему казалось, мог обрушиться на него в любую секунду. По телу пробежала волна мелкой дрожи. Дыхание замерло в груди, а сердце бешено колотилось. Он не помнил, что видел всего секунду назад в чёрно-белом вязком сне, но до сих пор ощущал острую, раздирающую душу тревогу. Она ловко и умело дергала за тонкие нити страха, ужаса потери. Внизу живота под силой неведомой руки затянулся тугой узел. В горле всё пересохло. Зажмурившись и выдохнув, он повернулся на бок, прижимая к груди плюшевого мишку, который являлся для него самым ценным в жизни подарком, ибо был дан подругой с дымчатыми глазами. Но Морфей упрямо не хотел впускать его в свои мягкие, столь чарующие владения и пленять его сознание. Поворочавшись на старом диване пару минут, Радан сел, свесив ноги вниз.