— Глупости, — отмахнулся он и сильнее прижал к себе Маю. — Ночь существует не только для любви, но и для убийств страхов.
Она улыбнулась и заглянула в глаза Огниана. Свинец и синева слились на мгновение, чтобы в следующий миг разойтись. Мая снова задумчиво посмотрела на небо, укрытое рваными облаками.
Губы Огниана едва разомкнулись. Он смотрел в глаза Милены и убеждал себя в том, что это иллюзия. Всего лишь больное воображение… Стоит моргнуть, и она пропадёт.
… — Где ты была этой ночью? — стоя на пороге комнаты и прожигая Маю колющим взглядом, глухо спросил Огниан. Мелкая дрожь начала бить его тело, стоило ему лишь представить, где, а главное, с кем пропадала та, которой он так легко отдал своё сердце. Подарил свою душу. В синих глазах отразился блеск льда.
— Огниан, — опёршись локтями об стол, Мая устало опрокинула голову на руки. — Давай не сейчас?
— Ты устала? — его голос смягчился. Он застыл в нерешительности, отчаянно надеясь, что его подозрения — всего лишь плод разыгравшейся фантазии, попавшей в плен слепой ревности. И не более. Ничего не было и не будет у неё с его братом. Она лишь его… Принадлежит только ему.
Подойдя к Мае, он присел на корточки рядом с ней и, едва коснувшись пальцами её коленки, начал аккуратно вырисовывать на ней незамысловатые узоры.
— Нет, не устала, — улыбнувшись, она, похожая на маленького и довольного котёнка, мечтательно прикрыла глаза.
Огниан, проведя ладонью по лицу, рассеянно посмотрел мимо зеркала и снова вернул взгляд на Милену. Она не пропала. По-прежнему сидела перед ним, поджав колени к груди. Между её бровей пролегла маленькая морщинка, а на лице застыла маска едва уловимого удивления и любопытства. Однако стоило ему сделать шаг назад, как с её губ слетел лёгкий зловещий смешок. Точно эхом отражаясь от стен, он заставил его замереть на месте.
Резко вскочив на ноги, Милена, словно желая разбить преграду меж двух миров, с силой ударила руками по стеклу. Но результата никакого не последовало. Препятствие без малейшей трещины продолжило стоять на месте. На лице Милены не отразилось и намёка на сожаление. Едва касаясь стекла, она задумчиво провела по нему пальцами, будто играя с пламенем свечи. Мягко улыбнулась.
«Сумасшедшая… Но без смирительной рубашки», — пронеслось в голове у Огниана. Он нахмурился.
— Огниан? — точно вслушиваясь в мелодичность звуков и кончиком языка пробуя их на вкус, она шёпотом протянула его имя.
Он едва дёрнулся. Сглотнул. Интонация её голоса… Она была такой, словно с ним одновременно заговорили Мая и Виолета.
… — Останься сегодня, не уходи, — надломлено произнёс Огниан. Взяв в руки ладонь Маи, поднёс её к губам. — Я буду сторожить твои сны, — он не сводил с неё взгляда.
— Огниан… — Мая вздохнула, а в её глазах промелькнула грусть, родная осеннему туману. — Кошмары меня не тревожат, — она вынула ладонь из похолодевших пальцев Огниана.
— Милена, — глухо сказал Огниан, на что та, как от молнии, отпрянула от прозрачной границы своей клетки. Зажмурилась. Лихорадочно запустила пальцы в волосы. Выдохнула. Открыла глаза. Явно взяла себя в руки. На её лице застыла маска испуга и замешательства. Губы плотно сжались и посинели. Руки затряслись.
Она хотела что-то сказать, но не смогла. С губ слетело что-то невнятное. Опустив голову, Милена начала массировать себе виски. Казалось, ещё чуть-чуть, и она заскулит от боли.
Огниан присел на край стола и с задумчивостью коснулся пальцами жёлтых тюльпанов.
… — Я хочу пойти с тобой, — хрипло сказал Огниан, прислонившись спиной к стене и наблюдая, как при свете бледно-яркой луны Мая накидывает на плечи старенькую шаль.
В приоткрытое окно струился терпкий запах цветов. Аромат весны, благоухание любви. Он щекотал ноздри Огниана. Дразнил разум. Тихо шептал: «она не твоя», «она будет лишь с ним, только с ним одним… С тобой никогда, ни за что!»
Огниан смотрел на худые плечи Маи, на её волосы, мягко блестящие при сиянии царицы ночи, на тонкие ноги, виднеющиеся из-под юбки, и понимал… Он не хочет её никому отдавать. Он не хочет её с кем-то делить.
— Не нужно, — опустив голову, одними губами ответила Мая. Наклонившись, хотела было надеть босоножки, но Огниан её опередил. Присев, проворно взял обувь и, бережно касаясь ног Маи, сделал за неё всё.
— Ты встречаешься с ним? — сдержанно, но сквозь зубы спросил он выпрямившись.
Закусив нижнюю губу, Мая медленно подошла к окну и закрыла его шторами. Комната моментально погрузилась во тьму. Но даже в ней Мая не смела поднимать взгляда на Огниана. Молчала. Тишину нарушало лишь их едва слышное дыхание. Время, казалось, застыло, став клейкой лентой, на которой томительной и мучительной смертью они умирали.