… Огниан шёл, не чувствуя под собой ног, а ночь была просторна и оглушительно звонка. Он брёл, не разбирая дороги, всё дальше и дальше, лишь бы не видеть, не слышать то, что доступно и Мае. Не думать, не чувствовать, не быть в её мире.
«Уйти навсегда! Пропасть, исчезнуть, скрыться!» — твердил он себе.
Не оборачиваясь и сжав волю в кулак, хотел он бежать, но не мог, к ступням точно гири приковали.
— Постой! — спотыкаясь, Мая догнала его.
— Оставь меня в покое! — на ходу бросил Огниан, не замедляя шага.
Передвинув туру на три клетки по горизонтали, Огниан посмотрел на притихшую Милену.
… — Огниан, прошу, не уходи!
— Не следуй за мной! — он на миг развернулся к Мае лицом. — Возвращайся! К нему! В приют! Куда угодно! — он развёл руками. — Мне плевать!
Огниан медленно подошёл к зеркалу и встал к нему вплотную.
… — Огниан… – слёзно.
— Уходи… — он провёл ладонью по лицу. — Прошу тебя, иди… — он понимал, ему нельзя останавливаться, иначе снова поддастся. Опять будет притяженье двух душ под тихий шёпот ветра иллюзий. Знал, громко говорить имеет право лишь правда, но она порой слишком горька. Непредсказуема, остра. Она, точно ржавый кинжал, вонзается в сердце, смотрит в лицо, равнодушно смеётся. А он корчится, вопит, но безмолвно. Задыхается, молится и всё проклинает.
Неизбежность.
Спасения нет…
— Я не могу, — Мая оступилась и упала. Огниан остановился. Выдохнув, он обернулся и увидел позади себя сломанную любимую, лицо которой застилали спутанные ветром волосы. Сделав пару шагов к ней навстречу, он заметил, как покраснели от слёз её глаза, а искусанные губы опухли.
— Дай руку! — он протянул ей дрогнувшую ладонь.
В ночи медленно плыл запах земли и сладкий аромат цветов, резкий, точно перед грозой. Но на небе не было ни облака.
Огниан медленно поднял руку и коснулся пальцами зеркала. Сузив глаза, провёл ладонью напротив волос Милены. Стоило ему это сделать, как память — главная союзница боли — подкинула новый кадр из фильма о прошлом. И вот перед глазами сцена, где в ночи кружат звёзды над небольшим пустырем. Там нет ничего, кроме высокой травы и старого заброшенного колодца. Там нет никого… Кроме его и её.
Она села на каменный обод колодца. Он сказал ей, чтобы она слезла, но она его не послушалась… Снова…
… Сомкнув руки в замок на груди, Огниан прислонился поясницей к колодцу. Посмотрел на небо — на лучшую картину земли, которая для всех неразделима. Едина. Он подумал, что в то же время небеса и различны для всех. Как и Ад… Он для каждого свой, особый и неповторимый.
Огниан чувствовал, как хрупкие пальцы сквозь тонкую ткань рубашки робко трогают его плечо. Рисуют узоры, выводят буквы. Ощущал тепло Маи и взгляд её дымчатых глаз. Слышал дыхание, сбивчивое, неровное. Но продолжал отстранённо стоять и смотреть на безграничное небо, куполом укрывшее грешную землю. Не видел ни звёзд, ни луны. Ни-че-го. Лишь образ любимой девушки перед мысленным взором, хотя мог повернуться и увидеть её лицо рядом — милое, нежное. Столь родное...
Казалось, даже еле ощутимый ветер шепчет её имя «Мая…». Зовёт его одуматься.
Вопреки всем словам, поступкам, запретам он хотел быть лишь с нею…
С той девушкой, которая любит кофе со льдом, мёд вместе с солью, ночь больше дня. Он желал провожать её до школы, а потом с трепетом ждать её возвращения. Спорить, целоваться, касаться щёк, видеть румянец смущенья на них. Засыпать в её объятьях, путать пальцы в её волосах. И говорить, говорить… «Мы будем вместе вопреки всему», «Мая, моя Мая… И только моя». Прижимать её к себе, чувствовать слияние не только тел, но и душ. Наперекор всему…
И совсем недавно это казалось возможным.
«Время, глупое время! Почему невозможно его остановить?» — думал Огниан, склонив голову набок.
Он не знал о нём – о сопернике, о брате, о том, кому отдано её сердце. Был на седьмом небе. А теперь… Ныне его мир рухнул, точно карточный домик от лёгкого порыва ветра. Он — Огниан — лишний. Ненужный персонаж в загадочной пьесе жизни. Статист в бытие Маи.
Безграничное счастье так быстро сменилось сумасшедшей болью.
Он смотрел на звёзды и так отчаянно хотел зажечь свою, но тогда… Ненароком он мог погасить чужую. И это нисколько бы его не волновало, если бы… Чужая звезда не была бы столь любима Маей.
Тупик. Путей к свету счастья нет. И воздух затхлый, как из старого подвала.
Борьба… Сил нет. Всё кажется бессмысленным, никчёмным. Он должен уйти, но не может. Мая точно магнит, притягивает к себе и не отпускает. Но он должен… Обязан покинуть её. Иначе, оставшись, он убьёт его. Растерзает, как зверь свою жертву, и будет проклят любимой.