Камил схватил охнувшую Ангелину и, прижав к себе спиной, достал из ножен на поясе клинок. Подставил острую сталь к её шее.
— Раб, — лёжа на берегу, глухо с болью засмеялась Стефания и прижала руку к страшной ране. — Ещё какой раб и дурак! Госпожа, подари мне его для утех!
— Будет строптивым — отдам, — Ахана поставила ногу на лицо пребывающей без сознания Веры. — Резани её, волчок, в бочок! Но не глубоко.
— Прости, Аделаида была права, пытаясь меня убить, — прошептал Камил и, стащив с Ангелины куртку, чиркнул кончиком ножа у рёбер по её правому боку. Она закусила губы. Он затрясся словно в лихорадке. — Я стал чудовищем ради любви. Вера ошиблась. Искра есть в каждом, кто любит искренне. Но не каждый с ней может быть светом. Прости.
У Ангелины начались схватки. Она рожала, в ужасе понимая, что с Бесланом случилось нечто страшное, потому его и нет рядом с ней. Она запретила себе кричать от боли и дикой паники за судьбу дочери. Задавила в себе слёзы, накрывавшие её разрывающуюся душу.
— Молодец! — Ахана веселилась. — Ещё резани. Ногу! Хочу слышать её вопли! Мольбы!
Камил подчинился. Слёзы закапали из его глаз.
Ангелина посмотрела на небо, плотно затягиваемое облаками. Она не роняла ничего, кроме тихих стонов.
— Режь! Везде и медленно! Режь суку, пока не заорёт! Пусть вся станет цвета моего прекрасного наряда! — потребовала Ахана с яростью. С одержимой сексуальностью провела ладонями по груди и бёдрам. — Мой кровавый комбинезон, словно её кожа...
Безумно закричав, Камил продолжил чиркать ножом по дрожащей Ангелине. Она запела в себе как молитву:
«— Сияет солнышко в слезах,
Играет ветер в волосах,
Резвится рыбка в глубине,
Синие глаза теперь в огне.
Мерцает звёздочкой душа,
Летят из тьмы к ней голоса:
«Верни из Рая мне вину,
Возьми взамен ты кровь мою!»
Ведь смерти лишь любовь сильней,
Жизнь порождать под силу ей.
Времени речка течёт-течёт, речка
Хранит в себе два пламенных сердечка.
Течёт-течёт речка...
Я и ты два маленьких сердечка.
На грани миров с тобой повстречались.
От Света и Тьмы за берегами укрылись.
Нас не пугают оковы.
Мы глубины Бездны изгои.
Летим по ветрам,
Сквозь тени от горя.
Светел наш путь,
Как дня поцелуй,
Что крылья нам подарил.
Тебя и меня благословил.
Течёт-течёт речка...
Сияет солнышко в глазах.
Мерцает звёздочка в душе.
Синие глаза теперь во мне.
Течёт-течёт речка...»
Стефания захохотала. Прорычала:
— Умри!
— Ещё! Ещё! Больше чудесного цвета! — свирепела Ахана.
Камил нечленораздельно взвыл. Полоснул Ангелине ножом по горлу и, вскочив на ноги, бросился к Ахане. Её лицо перекосило. Она вскинула ему навстречу руку. На кончиках её пальцев засияла энергия. Ещё секунда, и Камила разорвало бы на части. Но пред Аханой открылся портал, и пришедший Беслан ударил в неё красными молниями. Она отлетела прочь будто от попадания снаряда и окутанная дымом, рухнула около воды.
Стефания мгновенно соскользнула в озеро и нырнула.
Застывший столбом Камил выронил нож. Стоя возле Беслана, он смотрел на него как в пустоту.
— Спасай ту, что любишь, — Беслан толкнул Камила к Вере и пошёл к Ангелине.
Камил поднял Веру на плечо и побежал к лесу.
Силы покидали Беслана вместе с кровью, продолжавшей сочиться из раны на груди. Ускоренное заживление не работало. Магия и способности Стража Тени лишь замедляли, но не останавливали действие яда, которым обладал Зверь Ада. На полное излечение Беслану потребовалось бы не меньше недели. Только он осознавал, что у него нет и пары минут.
Беслан упал на колени возле вздрагивающей в конвульсиях Ангелины. Её глаза стекленели. Сердце затихло. Мысли затухали. Она ещё видела его. Шептала в себе: «Рай моей девочки есть. Я вернусь к тебе... вспомнишь...»
С неба полетели капли холодного дождя. Они смывали с Ангелины кровь.
В миг Беслан прожил вечность. Вспомнил смерть Велани от пули снайпера. Её и свои слова:
— Солнечный гриб закрыл небо. Жарко. Мы будем там. Я подожду... — прошептала Велани упавшему к ней Радану.
— Аптечку, живо! — рявкнул он Велии, отталкивая её. — В моей комнате армейский меднабор под кроватью. Неси! — добавил Радан и мягко уложил голову Велани к себе на колени. Крепко прижал тряпку к ране. — Молчи. Дыши. Всё обойдётся. Ты не умрёшь. Я вылечу... — он рванул зубами плоть на своей кисти.
— Твоя кровь убьёт в ней ребёнка, — предупреждение...
Вспомнил и как заполучил шкатулку с душой Гекаты, и зачем жаждал ей обладать, и для чего помог Айрис объединиться с бессмертной. Он хотел обыграть Судьбу, обмануть время, перехитрить пространство. И сейчас мог себе это позволить. У него же всё получилось. Темница Гекаты разрушена. Возрождающая Вечность свободна и обязана ему. Притом он сам не стал частью её и тоже волен. Айрис ему подруга и должница и окажет любую услугу, и даже победит Смерть. Вернёт жизнь в любого, кого он укажет. Сейчас ему хватит сил и времени, чтобы перенести сюда Айрис и спасти Ангелину, но истина озарения поставила перед ним выбор. Он действительно понял, как возможно исправить ошибку в Машине.