— Ну, а как не рассказывать, Наташ? Нужно же исправлять ситуацию. Чем раньше, тем лучше, сама понимаешь. Такой шанс. Я ведь и не надеялся, когда всё это затевал, что смогу выйти на руководство. А теперь, если он поверит, знаешь, какие возможности откроются, просто сумасшедшие.
— Да, — соглашается она. — Если… Отец звонил…
Она вздыхает.
— Чего? Что такое? Почему кручинишься? Случилось чего?
— Ну как сказать, — пожимает она плечами. — Случилось, можно сказать… Лариса беременна.
— Что? — улыбаюсь я. — Серьёзно? Ну, Гена, ну, даёт! Молодой папаша.
— Ты чего обрадовался-то так? — упирает руки в бока Наташка. — Это ж не я забеременела, а девушка моего папы. Слышишь, как это звучит, вообще?
— Да слышу, конечно, — смеюсь я. — Ты что, хочешь мне сказать, что не рада?
— Если честно, — вздыхает она, — и это меня приводит в полное недоумение, рада. Представляешь? Да, я рада.
— Ну, не заметно, вообще-то. Надо им позвонить.
— Сейчас ночь уже, — урезонивает меня она. — Пошли лучше спать. Завтра на работу с самого утра.
— Наташ, — шепчу я, когда мы уже лежим в постели.
— А?
— Спать-то пару часов всего осталось. Может, не следует и пытаться?
— Сам же про Тэтчер рассказывал, что она по чуть-чуть добирает. Стало быть и два часа не лишними будут. Спи давай.
— Наташ…
— Я сплю…
— Наташка!
— Ну чего, Егор?
— А тебе завидно?
— Чего? — недоумённо спрашивает она. — Ты о чём, вообще?
— Я спрашиваю, завидуешь, Лариске?
— Балда, — хмыкает она и замолкает, а потом добавляет. — Может, и завидую. Но ты женись сначала, а то почти год меня мурыжишь, жених.
— Женюсь, — усмехаюсь я. — Скоро уже. Через две недели…
На работу я прихожу чуть раньше. Спать охота неимоверно. Даже три чашки кофе выпитые в течение часа не могут меня взбодрить, хотя бы капельку. Я сижу с закрытыми глазами. Заходит Новицкая. Я приподнимаю веки и тут же снова зажмуриваюсь.
— Ты чего, как сомнамбула? — хмуро спрашивает она.
— Всю ночь не спал, под утро только домой пришёл.
— Веселился где-то?
— Нет, — качаю я головой. — …
— Нет, — зло повторяет Ирина. — Знаешь басню Крылова? Ты всё пела? Это дело. Так пойди же попляши!
— Не развлекался! — отрезаю я, понимая, к чему она клонит. — Занимался исключительно делами.
— Ну, иди, раз так, — сердито отвечает она. — Объясни это Пастухову.
— Так я уже всё ведь ему объяснил.
— Значит, не всё. Снова объясни. Я не шучу, он тебя реально вызывает.
— Кто? — не сразу соображаю я. — Пастухов что ли?
— Ну, а кто ещё? Иди, и лучше его сегодня не зли. Я только что от него пришла.
— А вот и он, — саркастически замечает Пастухов, когда я вхожу в его кабинет. — Вы только посмотрите!
— Здравствуйте, Борис Николаевич — отзываюсь я.
— Здравствуйте-здравствуйте, товарищ Брагин, — говорит Пастухов. — Ну, что вам сказать? По-моему, злоупотребляете вы терпением нашим.
Я пытаюсь понять, к чему он клонит.
— Кажется, пора вас с должности убирать. Не тянете вы, товарищ Брагин. Не тянете.
Что за хрень! Это я не тяну?!!!
— Да с чего бы это? — не могу я сдержаться.
— Да с того! — резко отвечает он. — Увольнять вас будем. Вместе с Новицкой! Оперативно и быстро!
6. Ку-ку, мой мальчик
Увольнять? Серьёзно? Что ещё за новости? Какое такое увольнение?
— Я вас не понимаю Борис Николаевич, — спокойно отвечаю я. — Вы не могли бы мне объяснить что я такого сделал или, наоборот, не сделал, что вы так рассердились?
— Самое главное, что ты сделал, опорочил честь комсомольца. На втором месте стоит непростительно медленное выполнение плана. Нам поручили наиболее ответственный участок работы, а у нас никаких внятных успехов до сих пор нет. Третье. И это просто ни в какие ворота! Комсомолец, работник аппарата ЦК не просто играет в карты на деньги, но ещё и сам содержит притон! Как такое вообще можно представить? Это какой цинизм нужно… Но это уже пусть соответствующие органы разбираются. Меня это уже не касается.
— Да вы что, Борис Николаевич, я там исключительно, как агент этих самых органов и состою. Как Штирлиц. Могу вам встречу с зампреда КГБ устроить… Да что там, могу и с председателем. Или с замминистра внутренних дел.
— Как агент? — переспрашивает Пастухов. — Ну, я не возражаю. Раз уж ты агент, тогда продолжай работать. Агентом. Но не в комсомоле. Всё, Брагин, разговор окончен. Да и о чём нам говорить? Работа завалена. Ты же агент, тебе некогда о патриотизме думать, надо шпионов ловить, или кого ты там ловишь. И это ещё не всё. Есть и четвёртая причина. Целых четыре причины! Как тебе такое? Четыре!!!