— И кто же прессует? — хмурюсь я. — Менты?
— Нет, сейчас сам увидишь, — поджимает губы Цвет. — Припрётся сюда кент один. Грузин. Я тебе все телефоны оборвал уже, а ты вдруг раз и сам нарисовался.
— Ну вот, опять грузин…
— А как ты хотел? Не опять, а снова.
— И чего он хочет?
— Хочет? — делает грустное лицо Ферик. — Дохера чего. Да вон, припёрся уже…
Я поворачиваюсь. Точно. Деловые, «шапка бобёр, рука карман»… Шапок нет, разумеется, но взгляды, как из немого кино, когда все эмоции должны быть написаны на лицах.
— Пошли, — кивает Цвет, вставая из-за стола.
Мы подходим к гостям. Их трое. Костюмы на них элегантные, но натуру не скроешь, так что с первого взгляда видно, каков род занятий этих модников.
Лица серьёзные, волосы чёрные и волнистые, носы крупные.
— Здорово, — чуть брезгливо и чуть свысока говорит тот, что стоит впереди других. — Неплохо ты тут окопался, я смотрю. Я-то думаю, что это Цвет такой заносчивый? Почему так ведёт себя? А у него головокружение от успехов началось. Ну, оно и понятно, сидит здесь с видом на Кремль и думает, что стал самым главным, да?
Ему лет сорок. Он худощавый, с выпирающими скулами, впалыми щеками и злым взглядом. Дружелюбием здесь и не пахнет.
— Здравствуй, Антип, — кивает Цвет. — Проходи, присаживайся. Гостем будешь.
— Гамарджоба, генацвале, — ухмыляюсь я.
Знаю, что «генацвале» незнакомым людям говорить непринято, это вообще как бы не к месту, что ли, и показывает, насколько я не в теме. Но я специально так делаю. Позлить хочу, потому что очень уж мне этот напыщенный Антип не нравится.
— Кто такие? — спрашиваю я, подмигивая.
— Эй, — театрально и резко поднимает он руку с растопыренными пальцами. — Тебя не учили со старшими говорить⁈
— Это кто? — спрашиваю я у Цвета, невежливо показывая на экспрессивного посетителя пальцем.
Ни о чём договариваться с ним я не буду. Это уж точно. Так что могу себе позволить резко и предельно чётко обозначить позицию.
Ферик заметно нервничает, а Цвет, качнув головой, решается принять мою игру.
— Это Антип Тифлисский, — поясняет он мне. — Просить у нас что-то собирается.
— Тифлисский? — поднимаю я брови. — Нескладно как-то. Вот если бы Антип с Антиб или с мыса Казантип, было бы интереснее.
— Но он из Тбилиси, — пожимает плечами Цвет, едва заметно улыбаюсь. — Давайте, братья, проходите к столу.
Антип бледнеет.
— Просить⁈ — переспрашивает он. — Я просить не привык. А то, что моё по праву, я забираю силой.
— Ух ты, — делаю я удивлённое лицо. — Будет что-то там силой брать. Интересно посмотреть было бы.
— С этим, — кивает на меня Антип, — разговора не будет!
— Значит не будет, — пожимаю я плечами. — Нам вообще пох**. Ты же сам поговорить хотел. Или это мы тебя просили прийти? Нет, мы не просили. Тебе пошли навстречу, выделили время, а ты жмёшься, как целка. То буду, то не буду. Не хочешь, так чеши отсюда, нам-то ещё проще будет.
Посетители кипят гневом и, перекинувшись несколькими фразами, идут к двери.
— Пожалеете, — бросает Антип перед тем, как выйти.
— Бляха, ты переговорщик, атас просто, — бросает Цвет, когда грузинская делегация убывает.
— Зачем, Егор? — хватается за голову Ферик. — Плохой мир всегда лучше самой хорошей войны.
— Только не в этот раз, Фархад Шарафович, — усмехаюсь я. — Он либо умоляет и подчиняется, либо плывёт на три весёлых буквы. Новые времена. Новые, весёлые и безбашенные.
Я делаю парочку звонков и возвращаюсь к своим соратникам.
— Так, ну что, вы не забыли про мою свадьбу? — усмехаюсь я.
— Не забыли, — вздыхает Ферик. — Только не нужно было так обострять ситуацию с Антипом.
Я некоторое время провожу в казино, втолковывая Ферику и Цвету правила новой жизни, а потом отправляюсь в ЦК.
Спускаюсь на лифте и иду на выход. В сопровождении Алика и Вити подхожу к машине на парковке, берусь за дверку, как вдруг вокруг нас появляются чёрные тени. В центре Москвы, прямо у Кремля нас окружают представители криминалитета братской республики.
— Ну что, щенок, — довольно щерится Антип, — довыступался ты. Нам так даже проще будет.
Блин, их семеро, а нас только трое. Хотя, правда на нашей стороне.
— Давай, рассказывай, — усмехается Антип.
— Антип с Антиб, — киваю я, оценивая расстановку сил, — ты всё сказал?
24. Не плачь, девчонка
— Очень резкий, ты, Бро, — говорит Антип и недобро щурится.
— А ты очень говорливый, — усмехаюсь я. — И ещё… предсказуемый. Что там у тебя ствол или клинок? Кинжал, наверное, да? Ну а как ещё? Если проблема не решается полюбовно, то есть, если оппонент под тебя не прогибается, значит нужно решить силовыми методами, правильно?