ия а из её глаз как-будто сыпались искры. - Вы... Вы грубый и низкий человек, вы не имеете никакого права так говорить о наших предках!!! Старый граф Генрих был храбрым и благородным человеком! Он был настоящим рыцарем. Я не знаю кого он там сажал на кол, но в истории Богемии и особенно нашей области он известен как благодетель и меценат. А вы... вы... Вы правильно делаете что занимаетесь мертвецами и нечистой силой, потому что среди живых людей у вас никогда не будет друзей. - С этими словами она выскочила из библиотеки громыхнув тяжёлой дверью. - Боже мой, какой конфуз, господа! Я ведь совершенно не заметил её присудствия,- растерянно пробормотал голландец. * * * Анну-Марию я нашёл в соседнем оружейном зале который граф высокопарно именовал Армаментариумом. Прекрасная и раскрасневшаяся, она всё ещё кипела негодованием. Я легонько обнял её за плечи. - Дорогая, господин Бруно конечно грубиян, но ты просто растоптала его. - Заметив что я едва сдерживаю смех, она снова взорвалась. - Как ты можешь улыбаться, Людвиг, тебе это кажется смешным? Чужой человек приходит в наш дом, кстати его никто сюда не звал, и начинает самым омерзительным образом поносить моих предков! Жалкий гробокопатель! Да он не стоит и мизинца графа Генриха! - Охотно верю, дорогая,- я поцеловал её в раскрасневшуюся щёку. - Значит твой предок Генрих Иероним Август фон Траумберг построил церковь? - Вообще-то целых три церкви. Но сохранилась только одна, зато самая большая и красивая. Церковь Святого Максенция - Псалмопевца. Там теперь служит этот отвратительный, гадкий отец Пауль. Более того: благодаря графу Генриху, наша округа получила своего местного святого. - Прости, дорогая, но я никогда не слышал о таком святом как Максенций - Псалмопевец, - признался я. - Это не важно... То есть я хотела сказать, что хотя я сама мало интересуюсь религией, но в средние века было очень престижно для любого города или местности иметь своего святого. Это сразу поднимало статус данной области. - Но чем знаменит этот святой? - По легенде, святой Максенций родился около сто пятидесятого года возле Вены. То есть тогда, во времена римлян, это была приграничная крепость под названием Виндобона. Там стояли легионы защищающие провинции Норик и Панонию. - Мне это известно. - Так вот, он был сыном местного правителя. Его отец поднял восстание против римлян, но потерпел поражение и вскоре погиб. Максенция в семилетнем возрасте обратили в рабство и продали какому-то богатому римскому патрицию. Так он оказался в Вечном городе. Там он сошёлся с христианской общиной, которая существовала в Риме со времён Святого Петра. Он каким-то образом получил свободу и зарабатывал себе на жизнь как уличный музыкант. Максенций прекрасно играл на арфе и пел. Ему было около двадцати лет когда он принял крещение. И после этого стал петь лишь христианские гимны и псалмы потому что только их считал достойным исполнения. Про его жизнь в Риме известно очень мало. Рассказывали что пением псалмов он исцелил некую бесноватую блудницу, и ещё что-то, только я забыла. Потом Максенций решил вернуться на свою родину, в провинцию Норик, и проповедовать там христианскую веру. Тогда были времена нечестивого императора Коммода. Один из местных правителай повелел схватить Максенция и подвергнуть пыткам. Язычники хотели заставить его отречься от христианства, и поэтому страшно истязали. Его подвергали бичеванию, жгли раскалённым железом, вырывали ногти на пальцах и делали другие ужасные вещи. Но всё было напрасно. Никакие пытки не могли сломить Максенция и заставить его предать свою веру. Находясь в заточении он продолжал играть на арфе и петь божественные гимны собственного сочинения. Заслушавшись прекрасной его игрой и пением, многие язычники стали склоняться к принятию святого крещения. Узнав про это, жестокий правитель приказал сменить стражу в темнице Максенция, а ему самому отрубить на каждой руке по большому и указательному пальцу. Но и это не помогло. За ночь у него отросли отсечённые пальцы и Максенций снова принялся петь и играть. Тогда озверевшие язычники отрубили ему уже все пальцы на руках. Но ночью всё опять повторилось, и из темницы святого снова полились звуки музыки и пения. Увидев такое чудо очень многие уверовали в Христа. Правитель же пришёл в ужас и решил окончательно погубить Максенция. Он повелел своим палачам не только вновь отрубить пальцы у святого человека, но и переломать ему ноги. А затем замуровать его в подземелии, не оставив ни воды ни хлеба. И, тем не менее ещё целый год, или больше, из подземелья слышались звуки арфы и песнопений. Вот такая легенда. - Красивая история,- согласился я. - Но если язычников так раздражала его игра, не гуманнее ли было просто отобрать у бедняги арфу а не отрезать пальцы? - Фу, Людвиг, какой ты всё-таки невыносимый скептик! Это же легенда! - Ну а как она связана с твоим предком? - По нашему семейному преданию, графу Генриху фон Траумбергу на протяжении трёх ночей слышались звуки арфы и прекрасного пения. Он очень хотел найти этого неведомого музыканта, но как оказалось во всей округе никто не играет на арфе. Тогда некая женщина обладавшая даром предвидения, указала место среди холмов, где следовало начать раскопки. Граф Генрих послушал её и приказал начать копать в указанном месте. Вскоре рабочие раскопали замурованное подземелие и обрели останки святого Максенция. О том что это именно он, свидетельствовали переломанные и сросшиеся костяшки пальцев и лежавшая рядом древняя арфа. Старый граф выделил деньги, выписал архитектора из Франции и повелел построить церковь на могиле этого святого. Она стоит до сих пор, и как я сказала, в ней теперь служит отец Пауль. Жаль что на место старого отца Бернардо не нашлось более достойного человека. Закончив своё повествование Анна-Мария с подозрением посмотрела на меня и покачала головой. - Мой милый Людвиг, от чего у тебя так горят глаза? Неужели такого скептика и рационалиста как ты, смогла заинтересовать какая-то глупая легенда? - Любимая, ты даже не представляешь как вовремя ты рассказала мне эту историю, - с этими словами я поцеловал её в щёку. Анна-Мария вздрогнула и на секунду потупила глаза. - Людвиг... мне очень не удобно за сегодняшнее... происшествие. Давай мы... никогда не будем вспоминать об этом. - Я слегка обнял её за талию. - Дорогая, в сегодняшнем, как ты выразилась, происшествии, нет ничего такого, чего нам следовало-бы стыдиться. Назовём это просто - "предсвадебным нетерпением" Меня... интересует нечто другое. Откуда ты... - Откуда я знаю о твоих маленьких проказах?- в одно мгновение она стала очень серьёзной. - Это не важно. Знаешь, Людвиг, я конечно современная девушка и многое понимаю. Поэтому я надеюсь что для тебя это была просто физиология и ничего больше. Но после нашей свадьбы не смей и думать о подобных интрижках. Иначе я действительно превращусь в вампира и сама прикончу тебя.