Глава 3.
Разговор с дочерью. Жестокие плоды эмансипации. Два неожиданных письма.
Все эти воспоминания пронеслись в голове графа, подобно убийственному урагану, но не принесли никакой ясности. Он не знал ответа на самый главный вопрос: Что теперь делать? " Надо срочно отправить отсюда дочь. Боже праведный! Невероятно!Неужели вся эта потустороняя нечисть действительно существует?!"- подумал он закрывая за собой дверь в мрачный зал. Выйдя на галерею, хозяин замка увидел что толпящихся там слуг стало значительно больше. Похоже что здесь действительно собрались почти все слуги. Не было только двух привратников, младшего конюха и старой Марты. Люди перешёптывались между собой, и все они чего-то ждали от него. Ждали каких-то слов, решений, словно точно знали что именно он должен их всех спасти и защитить. - Фриц, распорядись запереть все двери ведущие в этот зал, а ключи принеси мне, - отдал он распоряжение дворецкому. Потом обернулся к собравшимся здесь людям. - Друзья,- его уверенный, спокойный голос немедленно подействовал на толпящихся слуг. Все как один, они подняли глаза на графа и замерли ловя каждое его слово. - Я знаю что вы все напуганы. Я бы мог придумать какое- либо обьяснение тому невероятному явлению что произошло с картиной. Например - облупилась и осыпалась краска, благодаря чему открылось раннее замазанное изображение. Но я не собираюсь вас обманывать. Я не знаю что стоит за подобным явлением, но я намерен это выяснить и навсегда положить этому конец. Не буду скрывать от вас, друзья, возможно что за нынешними событиями дествительно стоят силы неведомые нам, силы страшные и потусторонние. И, следовательно, если это так, ваши жизни находятся в большой опасности. Но также, может быть, что это явление вполне можно обьяснить и обычными, земными причинами. И, как вам уже сказал, я собираюсь докопаться до правды и добиться того чтобы страх навсегда покинул эти стены. Я, также, слышал что многие из вас намерены оставить свое место и уехать из замка. Что ж, препятствий в этом я никому чинить не намерен. Но, друзья, не скрою, я очень нуждаюсь в вашей помощи. Особенно сейчас. Так что поступим таким образом: Те из вас что решили покинуть наш замок, обращайтесь к Фрицу, и он немедленно даст вам расчёт. Если потом захотите вернуться на службу то никаких проблем в этом у вас не будет. Приму всех на прежних условиях. Те же что решат остаться, с этого дня будут получать двойную оплату. Так что думайте и решайте. С этими словами граф повернулся и пошёл к себе в кабинет. Народ ещё постоял некоторое время в полном молчании и начал растекаться по своим делам.
* * *
На подходе к своему кабинету, граф внезапно передумал, и тяжело вздохнув, направился к апартаментам дочери. Ему предстоял очень непростой разговор. Размолвка с дочерью явилась для него не менее тяжким испытанием чем начавшаяся в замке "чертовщина" со всеми потусторонними ужасами. Громко постучав он потянул за ручку двери и вошёл. Его дочь сидела в кресле и пыталась читать книгу. Присмотревшись граф определил что это том Кристофа Гоувальда, чьи стихи очень нравились его дочери. Увидев папеньку, девушка демонстративно отвернула свою прелестную головку и вздёрнула носик. Графа этот жест поначалу даже развеселил, но увидев её бледность, красные заплаканные глаза и залегшие под ними тени, он только крякнул. Свою дочь он любил и любил очень сильно. - Аннушка, милая, мне необходимо с тобой серьёзно поговорить,- начал он дрогнувшим голосом. - О чём, сударь! Вы же уже решили мою судьбу! - Звонкий голос девушки переполняло негодование. - Решили без всякого моего ведома, как будто я неодушевлённая вещь. Вы вынули из меня душу и растоптали. Вы... Вы поступили как какой-нибудь дикарь из Новой Зеландии! Вот вы всё время твердите что любите меня, а на деле мои чувства, мои интересы, для вас это пыль, ничто! О чём ещё вы хотите поговорить? После того как вы поступили с Людвигом, для меня, решительно всё не имеет смысла. Вы, сударь, жестокий человек, и я не желаю с вами разговаривать. Я убегу от вас, или покончу жизнь самоубийством. Наверное мёртвая дочь устроит вас больше чем живая и счастливая. Граф только повторно крякнул и подивился тому как его дочь смогла произнести всю эту тираду на одном дыхании. - Анна-Мария, солнце моё, выслушай же своего жестокого тирана- отца.- Дочь дерзко вздёрнула голову, усравившись на него своими огромными зелёными глазами. - Ну? - Аннушка, ты же знаешь что я люблю тебя больше собственной жизни. - Теперь уже сомневаюсь - Это так, моя радость. Поверь, я просто не предполагал что ты питаешь такие чувства к молодому Хагендорфу. Признаю я совершил ошибку. Но и ты, должна меня понять. Ты же знаешь, два года назад умер мой добрый друг, князь Альфред Виндишгрец1... - Знаю. Твой добрый друг, князь Альфред это палач. И не спорь, он палач, убийца, душитель свободы! У него руки по локоть в крови невинных жителей Праги и Вены! - Замолчи, Анна-Мария! - в голосе графа зазвенел металл. - Ты не справедлива к нему. Эти невинные жители, на самом деле - озверевшая чернь, преступники! Ведь ты сама знаешь что они убили жену и старшего сына князя.