ыл все ящики письменного стола в надежде найти там нож для разрезания бумаги. Увы, ничего подходящего для своего замысла там не обнаружил. Вспомнив что у Алоиса есть очень острый складной нож, я грубо растолкал трусливого пьяницу. Мне долго пришлось обьяснить этому недоумку что понадобилось в такой час от него господину капитану. Наконец получив нож, я тщательно протёр лезвие салфеткой. Алоис недавно резал им жирную колбасу. Затем, как можно аккуратнее, стараясь не испортить фамильную, раритетную книгу, я отделил кожу мёртвого человека от внутренней стороны задней крышки дневника. Спустя полчаса кропотливой работы мне удалось высвободить несколько слипшихся листов. На моё счастье листы были склеены между собой только по краям, и я легко смог разделить их не повредив. Интересно - сколько столетий их никто не видел? Четыре листа были исписаны тёмно багровыми, почти коричневыми чернилами и широким размашистым почерком, столь непохожим на чёткий убористый почерк Вильгельма фон Траумберга. Поставив на стол ещё один канделябр со свечами, я стал разбирать вновь открывшийся текст. Из-за неразборчивости это было нелегко. Похоже что это была некая предсмертная исповедь. Вот что там было написано: " Я Генрих Иероним Август, Божей милостью граф фон Траумберг, пишу эти строки в ожидании скорой смерти. Умирать всегда нелегко, и не слушайте разных гордецов и глупцов говорящих иное. Я не знаю что ждёт меня по ту сторону могилы и это угнетает меня ещё сильнее. Мою жизнь нельзя назвать праведной ибо я нарушил все Божьи заповеди. Я совершил много ужасных и жестоких поступков, и самое страшное то, что большую часть своей жизни я не верил в Бога. Теперь, находясь на пороге могилы, я уповаю на его милосердие и надеюсь что Господь простит меня. Души убитых мною людей часто являются мне во снах в последние годы. Но, думаю что самую ужасную ошибку в своей жизни я совершил когда отправил старшего сына Вильгельма ко двору господаря Валахии ВладаIII Дракулы. Я некогда был дружен с этим прославленным и могучим магнатом. Вместе с ним мы совершали великие и страшные дела: защищали границы христианских земель, сражались бок о бок против турецкого султана. Всё это до тех пор пока он не стал пленником венгерского короля Матьяша Корвина. Когда же Дракуле была дарована свобода и возможность вновь занять Валашский престол, я решил отправить к нему моего старшего сына. Я посчитал его двор и его войско лучшим местом где молодой человек сможет быстро научиться искусству войны и рыцарской доблести. Боже мой, как я ужасно ошибался! В той дикой, полуязыческой стране в моего мальчика вселилось страшное зло. Он стал жертвой древнего проклятья той земли и погубил свою душу. Из-за любви к девушки из ничтожного дома Вальдштейнов, мой сын предал и убил герцога Дракулу. Убил давнего друга своего отца, и человека которому сам же приносил клятвы верности! Совершив это чудовищное предательство мой сын навлёк несмываемый позор на весь наш род. Запятнал нашу многовековую блестящую славу. Вильгельм сотворил поистине страшное дело в глазах Божьих, но я не мог допустить чтобы о нём узнали ещё и люди. Девушку из-за которой он пошёл на это страшное преступление, он потом тоже убил. Обстоятельства тех событий но без отвратительных подробностей, я узнал от своих людей что служили моему сыну. Слава Богу, им известно далеко не всё! В тот же момент я проклял Вильгельма и навсегда запретил ему появляться в замке. Я даже приказал замазать краской его изображение на нашем семейном портрете, чем очень огорчил итальянского художника Марио Дисканти писавшего этот портрет восемь месяцев назад. Вскоре я узнал что семейство Вальдштейнов отомстило моему сыну. Отец той девушки вместе с сыновьями, слугами и наёмными солдатами выследили моего мальчика где-то на побережье Адриатики. Вильгельм дорого продал свою жизнь, убив больше десятка вражеских воинов и отрубив руку одному из сыновей фон Вальдштейна. Но врагов было слишком много а трусливые слуги что были с моим сыном сразу разбежались. Они убили моего сына пригвоздив его копьём к дереву, а потом закопали поблизости. Один из трусливых псов, что бросили моего сына, некий венецианский пройдоха, чьё имя я не помню, прибыл в замок и сообщил эту печальную весть. Он же доставил меч Вильгельма и, среди прочих вещей, этот чёртов дневник переплетённый в шкуру какого-то турка. Я бы тут же приказал затравить его собаками, но только он знал где могила моего мальчика. Я же, хоть и проклял своего сына, но вовсе не желал чтобы он лежал в безвестной могиле, не погребённый по всем церковным законам. Поэтому и послал преданного нашей семье, слугу Штефана, вместе с несколькими людьми и тем трусливым негодяем, на адриатическое побережье. Я приказал им отыскать тело моего мальчика и тайно привести его в замок. Они выполнили мой приказ и я смог придать подобающему погребению тело сына. Похоронил его под покровом ночи, в таком месте что ни одна живая душа не догадается. Хитрый венецианский прохвост надеялся получить от меня много золота за оказанную услугу. Но он сильно просчитался. Мои люди прикончили его и тайно закопали в лесу. Из всех негодяев что были с моим сыном лишь он один знал грамоту и мог прочитать дневник Вильгельма. Это и решило его судьбу. Наверняка он уже его прочёл. Рассчитывал впоследствии требовать от меня деньги угрожая раскрыть ужасную тайну. Но похоронив сына, я совершил другую свою ошибку. Когда тайно хоронили Вильгельма, то и нанятый мною поп и старый слуга Штефан, в один голос принялись уверять что с моим мальчиком что-то не так. Тело пролежало в земле почти два месяца но выглядело совершенно свежим. Штефан, дрожа от страха, говорил что мой сын превратился в вурдалака, ночную нежить - Носферату. Он сказал что надо немедленно вбить осиновый кол ему в сердце и насыпать в гроб чеснока. А ещё лучше и вернее, отделить от тела голову. Если это не сделать, то мой сын будет по ночам выходить из могилы и пить кровь живых людей. Но я, услыша такие речи, лишь приказал ему замолчать. Не то, пригрозил ему жестоким наказанием. Разве мог я изуродовать тело собственного сына. Я слышал множество историй о Носферату. А когда находился в валашских и трансильванских землях, то был свидетелем неких очень странных и зловещих случаев. Но я не придавал им особого значения, рассудив что в божьем мире много всяких чудес, а у врага рода человеческого много обличий и слуг. Да и подобные явления я считал свойственными только тем полудиким землям. Увы, тогда я ещё не прочитал полностью дневник Вильгельма, и не знал какая беда произошла с моим несчастным сыном. Поэтому я тайно похоронил своего мальчика, и свидетелями тому было всего несколько человек: Двое слуг получивших хорошую плату и поклявшихся молчать. Священник, что также получил много золота, и преданный слуга Штефан который кроме денег получил ещё большой участок земли в моих владениях. Моя жена при этом не присудствовала, обе дочери были уже выданы замуж. А младший сын Альфред прибывал в это время при дворе императора. Поэтому я считал что место погребения моего сына, навсегда останется тайной для всех. Но спустя месяц, закрашенное изображение Вильгельма, неведомым образом вновь заняло своё место на семейном портрете. Тогда же произошли первые зловещие предзнаменования и убийства. Первыми погибли двое слуг что помогали при похоронах сына. Затем был найден мёртвым священник провожавший его в последний путь. Перепуганный насмерть Штефан, стал говорить что надо немедленно вскрыть могилу Вильгельма и обезглавить его труп. Но спустя день, наполовину разорванный труп самого Штефана насаженный на обломок копья, был обнаружен возле замкового моста. Я уже готов был последовать совету покойного Штефана, но тут убийства сами-собой прекратились. Думая что всё закончилось, я не стал тревожить могилу сына. На всякий случай я приказал Марио вновь замазать изображение Вильгельма. Он отправился выполнять моё приказание, но оказалось что оно исчезло само собой. С тех пор прошло четырнадцать лет. И вот пять дней назад он снова появился на своём месте. Мой давно умерший сын вновь смотрел на меня с этого проклятого портрета. Его изображение было точно таким, как когда-то его написал Марио. А ведь его дважды закрашивали. В этот же день умер один из слуг, а на следующий день нашли мёртвой молодую девушку из соседней деревни. Я слишком поздно понял что Штефан был прав. И это действительно явился с того света мой несчастный мальчик. Мой бедный сын теперь проклят Богом и никогда не достигнет райских врат. Но он не найдёт и посмертного покоя ибо превратился в страшную ночную нежить. Обуреваемый нестерпимой жаждой крови, мой неразумный сын Вильгельм обречён вечно скитаться между мирами. Я очень хотел помочь его душе, но уже не мог это сделать. По началу я решил сжечь тот дьявольский портрет. Но живущая в деревне, ста двухлетняя старуха-знахарка Гертруда отговорила меня от этой затеи. Она заявила что его нельзя трогать, потому что иначе, поселившаяся в портрете дьявольская сущность погубит всех изображённых на нём людей, и даже их потомков. Тогда я отдал другое распоряжение. Живущий при замке, молодой художник и переплётчик Вальтер, острым ножом соскоблил изображение про/клятого мной сына, счистив всю краску до самой доски. Затем это место было тщательно окраплено свят