Ганс. - Может быть даже венгерская или трансильванская. Но её название - Носферату, а по нашему - вампиры или вурдалаки. Ну тут уж мы со Струэнзе не могли дальше сдерживаться, и как по команде, оба, разразились неудержимым хохотом. Вот, значит, чего боялись извозчики с вокзальной площади! Вот чего страшился тот молодой гуцул, отказавшись от двойной платы. В действительности всё дело было в примитивной, простонародной сказке. Мы хохотали до слёз, едва не надорвав животы. Вокруг простирался превосходный сельский вид, а тёплый ветерок обдувал нам лица и волосы. Я ехал к своей любимой невесте, и вообще всё мне казалось прекрасным в этом лучшим из миров. - Да уж,- сотрясаясь от смеха, произнёс Струэнзе. - Говорил же я вам, Людвиг, что чем примитивнее, необразованнее народ, тем богаче и красочнее их мифология. - Смейтесь, смейтесь, молодые господа,- в голосе Ганса послышалась злоба и раздражение. - Ваше право не верить. Но я долго живу на свете. И я вам говорю, благородные господа, в замке Траумбергов, точно обитают вампиры, ожившие мертвецы проклятые Богом. - Ну а в местном озере, конечно плещуться ундины. В соседнем лесу, обитают какие-нибудь тролли... или как они у вас тут зовутся,- насмехался Струэнзе. Ты что же, милейший, решил что мы, два образованных, благородных человека, офицера, поверим в твои сказки. На дворе давно уже девятнадцатый век, а в вашей глуши время будто-бы остановилось. - Вот я и говорю, благородные господа, ваше дело верить или не верить. Только все в округе знают что Траумберги прячут где-то в подвалах своего замка, тайный склеп, и там в гробу, покоится до времени, их предок - живой мертвец. И вот, раз в двадцать или тридцать лет он пробуждается, выходит из склепа и начинает пить кровь живых людей. Многих невинных христиан убьёт он пока не насытится. А как напьётся крови то опять забирается в свой гроб и засыпает на долгие годы. Эту историю все в нашей округе знают. - Тут мы вновь невольно рассмеялись. Старый Ганс так старался пересказывая местную легенду, что даже своему голосу попытался придать зловещую таинственность. Нехотелось обижать старика, но вся эта история выглядила невероятно дикой и примитивной. - А скажи-ка, братец,- неунимался Струэнзе. - Отчего владельцы замка прячут его в подвале а не уничтожат, если уж он такой опасный? Убили бы его серебряной пулей, или вогнали осиновый кол прямо в сердце. Вроде бы так обычно с ними поступают? - Ну этого я не знаю, милостивые государи,- старый Ганс пожал плечами. - Может быть не могут его убить, ведь он уже мёртвый. А может и не хотят. Ведь он хоть и нежить, да всё же родственником им приходится. Да и не трогает он своих. Пьёт кровь только у графских слуг да крестьян местных. Или... там прохожего человека ночью встретит, бродягу какого-нибудь. Тут им и конец. - То-то, братец, ты и боишься нас прямо в замок вести. - Время позднее, благородные господа, скоро уж и темнеть начнёт. А мне ещё назад ехать, да по пустой дороге. Вот и хочу я, до темноты, как можно дальше от чёртого замка отъехать. Я хоть и старик уже, да тоже хочу ещё пожить, шнапса да водочки попить. - Эх, бедняга Ганс,- поддел я старикашку,- напугался до смерти собственной сказочки. Выпий шнабсу, старик, и дело с концом. Ни один оживший мертвец не будет пить кровь пьяного человека. Вампиры как и собаки очень не любят пьяных. Старик лишь разочарованно крякнул и стал сильнее погонять лошадей. -Э-э-эх, благородные господа, значит всё-же не верите. Напрасно, господа, я сам кое-что помню. Мне тогда всего четырнадцать лет было, совсем ещё мальчишка, но забыть такое... Пятьдесят лет назад это случилось, тогда мертвец последний раз пробуждался. Страшное время наступило, даже сейчас вспоминать страшно. - И что же ты помнишь? - Если честно то мало,- признался Ганс. - Я в то время уже постоянно в городе жил, и работал младшим приказчиком в книжной лавке. А в деревне, куда мы с вами едем, жил мой дядька Вальтер со своей семьёй. И вот, как-раз в то время пропала его старшая дочь Элиза, хорошая, роботящая девушка, уже на выданье. Искать пришлось не долго. Нашли её рядом с домом на сеновале, лежала она, бедняжка, в одной ночной рубашке и с разорванным горлом. Несчастный мой дядька тогда, от горя, чуть ума не лишился. И тут его младшая, десятилетняя дочь Гертруда стала рассказывать то что она видела в последнюю ночь перед исчезновением сестры. По её словам, стояла уже глухая темнота и все взрослые в доме спали глубоким сном. Ей же почему-то не спалось. Внезапно она почувствовала сильный страх. Гертруда стала звать Элизу что лежала на соседней кровати, хотела её разбудить. Но её сестра, наработавшись за день, спала очень крепко. Вдруг она почувствовала что в их комнате сильно похолодало. Малышка Герти завернулась в одеяло с головой и попыталась заснуть. Пролежав так некоторое время, она, к своему ужасу, услышала как кто-то снаружи начал тихонько царапаться в оконное стекло. Замирая от ужаса она всё же набралась духу и, высунув из под одеяла голову, посмотрела в окно. То что увидела моя маленькая кузина было ужасно. За окном, прижавшись лицом к стеклу, стоял, как она сказала, мёртвый дядя, и царапал стекло ногтями. Когда её спросили, почему она решила что тот человек был мёртвым? Малышка сказала что дядя этот точно неживой так как лунный свет кое-где просвечивал сквозь него. А ещё он выглядел очень бледным и страшным. Лицо у него было как у куклы, с застывшей, злобной улыбкой. Герти, будто-бы парализованная от страха, не могла ни рта открыть, ни пошевелиться. А у мертвеца стоявшего за окном внезапно вспыхнули глаза. Он протянул вперёд руку и стал, своими длинными, белыми пальцами делать призывные, манящие движения. Словно как звал к себе. На соседней кровати вдруг заворочилась и застанала Элиза. Затем она встала и как-будто зачарованная, вышла на середину комнаты и стала раскачиваться подобно маятнику вперёд-назад, вперёд-назад. Герти уверяла что её сестра продолжала спать и все эти странные движения делала во сне. Глаза её были закрыты. А потом Элиза, так-же не просыпаясь, вышла из комнаты. Загремели запоры входной двери и сестра, распахнув её шагнула в зловещую ночь. -Вот такую историю, благородные господа, рассказала маленькая девочка. Всё это я лично от неё слышал. После этого случая Герти стала панически бояться наступления ночи и начала заикаться. Я тогда вместе с отцом специально приезжал на похороны Элизы. Там я увидел как трепещут от страха все жители деревни. И я, благородные господа, собственными глазами видел как, прежде чем забить гроб и опустить в могилу, в сердце бедняжки Элизы вбили осиновый кол. А теперь я вас спрошу, милостивые государи, способна ли маленькая деревенская девчонка, десяти лет от роду, выдумать всю эту историю? Мы со Струэнзе, за неимением сколько-нибудь вразумительного обьяснения, предпочли промолчать. -Вот-вот, вурдалаки существуют господа, и этим демонам ночи плевать на то верите вы в них или нет. В любом случае ваша кровь прекрасно для них подойдёт. - Ладно, старик, хватит нас пугать!- возмутился Струэнзе. Между тем мы уже вьехали в деревню. Я много раз был здесь, ещё в детстве, когда вместе с отцом приезжал в гости к графу, на Рождество и Пасху. Интересно что у этой деревни не было названия. То есть, когда-то она, как и все другие, имела название, но потом его прочно забыли за ненадобностью. И действительно, для обитателей замка она была просто "деревня", для жителей округи как и города Крумлова она называлась"деревня у замка" а сами жители деревни говорили "здесь" или "у нас". Последний раз я был здесь чуть более двух недель назад. Теперь же меня неприятно поразила совершенно непривычная тишина царящая в округе. Проехав через всю деревню я заметил на её улицах только двух-трёх человек. Казалось что даже собаки тут больше не лаяли. - Да, народ здесь теперь рано запирает двери на ночь,- сказал Ганс в ответ на мой немой вопрос. - Боятся все, думают что ЕГО нынешнее пришествие будет ещё кровавее чем прежние. - Это ещё почему?- удивился Струэнзе. - Так ведь он целых пятьдесят лет спал. Почитай в два раза больше чем в прежние времена. Раньше то он приходил раз в двадцать-тридцать лет. Так что проклятый вурдалак теперь должен быть страшно голодным,- старикашка мерзко засмеялся оскалив гнилые зубы. - Ну и гадкий старикан,- шепнул мне Струэнзе. - Понятно что всё это бред. Только у меня от его россказней всё равно мороз по коже. - Вот, благородные господа, мы и приехали.- Ганс кивнул на высокий деревянный забор выкрашенный в зелёный цвет. За забором виднелся большой, двухэтажный дом, обычной для этих мест постройки. Рядом находились какие-то хозяйственные строения и конюшня. Я знал что перед нами постоялый двор местного жителя Гюнтера Шлоссе. Но на Струэнзе это заведение произвело удручающее впечатление. - Ну и куда ты нас привёз?-недовольно спросил он Ганса. - Это постоялый двор, благородный господин. Здесь вы найдёте всё необходимое и переночуете. А уж с утра за вами пришлют кого-нибудь из замка. Вот, кстати, и хозяин идёт. -В распахнутых воротах появился сам господин Шлоссе. Это был высокий, дородный мужчина лет пятидесяти с прямой осанкой и совершенно лысой, крупной головой. -Добро пожаловать, господа офицеры,- произнёс он с профессиональным радушием. Увидев меня сразу заулыбался. - О, господин барон, снова к нам приехали? Значит вам не удалось уговорить этого старого пьяницу отвезти вас прямиком в замок? Понимаю. Уже