через окно ему точно не войти. - Между-тем, пивовар лихорадочно листал свой молитвенник, пытаясь отыскать очередную, отмеченную отцом Бернардо, молитву. Но руки у него так сильно дрожали что он долго не мог открыть нужные страницы. Затем снова наступила гнетущая тишина. Все молчали в ожидании чего-то ужасного словно уже находились в преддверии ада. Несколько минут ничего не происходило, тяжело выдохнув Бруно опустил своё ружьё. - Он ушёл?- с робкой надеждой в голосе спросил Маречек. - Не думаю, - Бруно продолжал вслушиваться в ночную тишину. - Просто так они не уходят. А до рассвета ещё очень далеко. Ещё две минуты прошли в полном молчании. Было слышно что лошади в конюшне немного успокоились. - Он ушёл! Точно ушёл!- облегчённо вздохнул Алоиз и тут же потянулся к бутылке с наливкой. Наливая, он изрядное её колличество пролил на стол, так как руки его совсем не слушались. -Так.. ну, да... - Бруно тяжело опустился на стул и прислонил ружьё к стене. - Если ты, парень, прав значит мы спасены,- улыбнувшись кивнул он Алоису. - Может быть всё и обойдётся. - Это Господняя молитва его отпугнула,- сказал Клаус Штубе закрывая молитвенник. - Говорил же я вам что отец Бернардо своё дело хорошо знает. Переведя дух, все находившиеся в трактире почувствовали было облегчение и заговорили в полный голос. - А интересно что всё-таки это было?- как ни в чём не бывало спросил Струэнзе. На его белобрысой физиономии блуждала глупая улыбка и он сосредоточенно протирал очки. - А вы, господин датчанин, так ничего и не поняли? Разве вы не слышали о чём говорили эти люди за столом?- Бруно иронично посмотрел на него. - Можете по прежнему называть это сказками, но там был...- договорить он не успел так-как господин Маречек завопил страшным голосом. - Дверь!!! Посмотрите что происходит с дверью!!! Он никуда не ушёл!!! Господа, упырь стоит за дверью!!! - Оглушённые его криком мы невольно посмотрели на входную дверь. Впервые за эту ночь я ощутил холодный ужас. Толстая и прочная сосновая дверь вся подёргивалась и часто-часто сотрясалась, как-будто кто-то снаружи, очень быстро дёргал её за ручку. Бруно, тут же схватил своё, заряженное патронами с серебряными пулями, ружьё и нацелил на дверь. - Господа, он здесь и пытается войти. Мы с вами, чуть-было, не потеряли осторожность, а с нею и свои жизни,- сказал этот странный человек. Его голос внезапно стал очень твёрдым, и я бы даже сказал властным. А дверь уже тряслась и ходила-ходуном со сташной силой. Если снаружи её и дёргала какая-то сила, то это был явно не человек. Скорее это напоминало работу какого-то автомата, причём действующего практически неслышно. Огромный деревянный засов начал медленно двигаться отьезжая в сторону. Железные крючья подпрыгивали готовые вот-вот выскочить из стальных колец. Кованная щеколда тоже начала выезжать из паза. - Господин датчанин, возьмите пожалуйста у господина Штубе остатки святой воды. Как только мертвец ворвётся, плесните её ему в лицо. Только, упаси вас Боже, не промахнитесь,- чёртов Бруно опять начал командовать нами. Но похоже он знал что делает. - Господин Штютнагель, да прекратите вы дрожать как кролик перед удавом. Вы же не трус и нынче на кону ваша жизнь. Возьмите себя в руки, и как только увидете немёртвую сущность сразу пальните в неё из вашего пистолетика. Вдруг хотя-бы один раз попадёте. Чем чёрт не щутит! -Теперь вы, господин фон Хагендорф, на вас я возлагаю наибольшие свои надежды. Когда эта тварь проникнет сюда, стреляйте ему в голову. Ваши пули конечно не убьют кровососа, но если попадут в голову, то на несколько секунд смогут его задержать. Полученные таким образом мгновения дадут мне возможность точно прицелиться. Мои пули убийственны для него, они не просто серебряные и освящённые, но ещё и заговоренные особым образом. Но если я не попаду в него сразу, то перезарядить ружьё уже не получиться. А это будет означать верную смерть, господа. И запомните, ни в коем случае не смотрите ему в глаза. Через десять секунд он ворвётся! С Богом, господа! Но в этот момент из коридора появилась фрау Магда. Поверх ночной рубашки на ней был накинут какой-то домашний халат а в руках она несла православную икону Святого Георгия. Даже не взглянув на нас она подошла к двери и выставила икону перед собой. - Именем Господа нашего Иисуса Христа, изыди прочь нечистый дух,- громко произнесла она начальные слова какой-то молитвы. Ответом на них было несколько сильных ударов в дверь и злобный шипящий звук снаружи. Один из железных крючьев всё же выскочил из кольца и с грохотом упал на пол. А дверь заходила туда-сюда ещё сильнее хлопая о косяк. - Убирайся прочь, исчадье ночи. Именем Господа нашего Иисуса Христа, Присвятой Троицы и Пречистой Девы Марии - заповедан тебе вход в жилища людские. Уходи к себе на погост, в стылую могилу твою. Уходи в свой проклятый склеп к праху и тлену. Убирайся в сгнивший гроб свой, в могильную сырую землю, Мёртвое лежи в земле тихо. Мёртвое не вставай, живых не пугай. Мёртвое иди к мёртвому, мёртвое не тревож живого. Про/клятое ступай к про/клятому. Нет тебе входа туда где царит Божья власть. Запечатаны для тебя двери в это жилище. Изыди нечистый. Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Во веки веков. Аминь. Из произнесённого Магдой заговора, я понял далеко не все слова. Часть заговора она произнесла на каком-то славянском языке. Совершенно точно что это был не богемский и не польский. В моём полку служило некоторое количество солдат-русинов. Я слышал как они переговаривались между собой на родном языке, и мне показалось что именно на нём произнесла Магда, часть своего заговора. В завершении произнесённого заклятья, Магда прочитала Господнюю молитву. Дверь замерла и больше не сотрясалась. Хозяйка установила выпавший крюк на своё место, поправила засов и щеколду. - Спать ложитесь, господа. Теперь, до утра всё будет спокойно. Ушёл он, и в эту ночь уж больше не вернётся. - С этими словами она поднялась к себе, на второй зтаж. Как-то сразу успокоившись, народ начал укладываться спать, занимая места на лавках. Упившийся до смерти, мой бестолковый Алоиз заснул прямо под столом. Я же, утомлённый всем пережитым и выпитым, едва добравшись до своего импровизированного ложа сразу провалился в небытие.