Главы 8 и 9
Глава 8. Рассказ Лысого Гюнтера. Бунт "Добрых христиан"и блокада замка. Дьявольский план отца Пауля. Я впервые слышу о "Пророчестве".
- Господин барон! Господин барон!- стоявший надо мной Гюнтер, видимо уже отчаялся меня разбудить. - Пора вставать, господин фон Хагендорф. Уже половина двенадцатого. За вами прислали экипаж из замка, господин барон. -Пробуждение было тяжёлым, голова раскалывалась на части. - Может молочка или рассольчику,- участливо спросил Гюнтер. - Где Алоис?- спросил я у него. - Где этот чёртов трусливый пьяница? - Если вы имеете в виду вашего денщика, то он очень плох, господин барон. Очень плох. Утром его сильно рвало и Магда целый час отпаивала его разными отварами. - Понятно. Но где он? - я оглядел трактир но никого не увидел. - Так сидит он и спит в экипаже, ваша милость. Уже час как Их Сиятельство господин граф прислали за вами экипаж с Карлом. Ваши чемоданы уже погрузили, и... денщика тоже. Изволите приказать вам подать завтрак? - А где другой офицер?- спросил я имея в виду славного парня Олава Христиана. -Вышли во двор проветриться. Господину офиицеру тоже было... нехорошо. Нельзя в их, столь юном возрасте, столько пить. - Нельзя поить господ таким убийственным пойлом которое ты тут держишь для мужичья! Вели скипятить воды, я буду умываться и бриться. - В этот момент вошёл, изрядно потрёпаный и взъерошенный Струэнзе и сразу набросился на меня с упрёками. -Чёрт вас побери, Людвиг, в какие дебри вы меня завезли? И что это за дикий, взрывоопасный напиток который мы с вами вчера пили. У меня с самого утра голова гудит будто церковный колокол. -Чем же вы недовольны, мой друг? Сами напросились в это путишествие. - Подошедший Михель поставил перед нами тарелки с амлетом и по большой кружке молока. - И потом - как будущий писатель, вы должны интересоваться различными народными традициями, и их гастрономическим разнообразием. Тот напиток, от похмелья которым вы сейчас так страдаете, представляет из себя сливовый самогон, и поэтому зовётся сливянкой или сливовицей. А ещё у нашего радушного хозяина где-то припрятана грушовица. Тоже, говорят, весьма убойная вещь. - Ковыряясь, без особого аппетита, в амлете, я спросил оказавшегося рядом Гюнтера. - Скажи-ка мне, братец, что за человек, этот господин Бруно? Тот что вчера ночевал здесь и который носит охотничий костюм? Гюнтер замялся. - Ах этот... Да, странный он человек, господин барон. - Чем занимается? - Вот чем он занимается никто не знает. Приехал в наши края он месяца два назад, вроде бы как поохотиться. Снял гостевой домик у лесника, и с тех пор всё ходит с ружьишком по округе. Только не такая у нас здесь охота что-бы специально приезжать. А так... человек он, по всему видимому, из благородных, вежливый, и прошу заметить, сливовицу мою он очень даже уважает,- добавил трактирщик с искренней гордостью. - Лесник наш говорил что он писатель, книгу пишет про старинные замки Богемии. - Вы слышали, Струэнзе,- хлопнул я по плечу датчанина,- ещё один соченитель в нашей округе. Так-что вам здесь точно не будет скучно. - Но он только отмахнулся и поморщившись схватился за виски. - Вот я и говорю,- продолжал Гюнтер,- сразу видно что он благородный человек. И наверняка бывший военный, это сразу по выправке видать. А книжку он точно пишет, сам не раз наблюдал как он что-то в блокнотике своём записывает. Ещё он стариков распрашивал про былые времена, иногда даже деньги им давал. - Сказав это он будто поперхнулся. - А что, господин барон, уж не шпион ли он?- произнёс он с испугом. - Разберёмся, Гюнтер, во всём разберёмся,- успокоил я трактирщика. - И вот ещё, скажи-ка откуда у твоей жены православная икона? Ведь вы с ней, кажется, католики? - Точно, католики, господин барон. Только у Магды бабка была православная, родом из русин. Так икона эта от неё осталась, уж очень, говорят, берегла она её. Бабку ту тоже Магдой звали. В своё время она работала кастеляншей в замке. Кстати, господин Бруно когда увидел нашу икону так очень заинтересовался. Предлагал продать её, и деньги большие давал, только моя Магда не в какую. И мать и бабка завещали ей беречь эту икону как зеницу ока. Вроде как чудодейственная она и нечистую силу отгоняет. Чепуха конечно это всё, господин барон, но жена верит,- усмехнулся Гюнтер собирая со стола пустые тарелки. - А сегодня ночью ты ничего не слышал?- спросил я его, как-бы между прочим. Но он лишь пожал плечами в недоумении. - Нет, господин барон. Этой ночью я спал как убитый. А что, по вашему, я должен был слышать? - Ну мало ли...- продолжал я его пытать. - Допустим прошлой ночью кто-то стучал в окно, ломился в дверь снаружи, сильно напугал лошадей. - Нет, ваша милость,ничего такого я не слышал. Я же говорю - спал как младенец. - Убеждал меня Гюнтер. Только голос его звучал как-то неуверенно и в глаза мне он старался не смотреть. - И ты значит не слышал как ночью твоя жена выносила икону, и с её помощью отогнала некую силу, что ломилась к нам сюда? - Да ничего я не знаю,- Гюнтер почесал свою лысую голову. - Вы уж извините если что не так. Там вас, господин барон, экипаж дожидается. - Ничего подождёт. Ты мне лучше скажи - чеснок ты повсюду развесил, тоже просто так, ради украшения? - Гюнтер заметно покраснел, замялся и опустил голову. - Хватит юлить, Гюнтер! Рассказывай что за чертовщина у вас тут происходит. Чего все бояться? - Бедняга трактирщик только развёл руками. - Да я сам не верю во всю эту чушь... То есть до последнего не верил... Я же родом то, не из этих мест, переехал сюда из Штирии. У нас там в такие легенды не очень-то верят. А неделю назад весь народ в округе, будто с ума сошёл. Все как один принялись твердить о пробуждении в замке некой бессмертной сущности, а точнее сказать вампира, или там вурдалака. И что вурдалак этот живых людей убивает, и кровь из них сосёт. Ну я вот по этому двери укрепил, чеснок повесил, окна и двери святой водой окропил, всё как Магда сказала. Если бы я это не сделал то никто на ночь в моём трактире не стал бы останавливаться. А это деньги терять. Ведь у меня почитай, каждую ночь человека по четыре а то и пять ночуют. Только я всё равно в эти россказни не верил. - Ну а теперь как, веришь?- спросил я насмешливо. - Да уж и не знаю...- Гюнтер опять почесал лысину. - Только вчера он... уж такие страсти стал наводить. Не привиди Господи. Когда кони то начали ржать и метаться в конюшне, я из окна спальни выглянул во двор, а там... Ох. спаси нас Господь!- при этих словах Гюнтер обречённо махнул рукой. - Ну-ну, и что же вы там увидели? - спросил заинтригованный Струэнзе. - Неужели прекрасную даму в белом платье? - Да, сначала я вообще ничего не увидел, хотел уже спать ложиться, но потом... - Тут голос нашего хозяина понизился до шёпота. - Потом, откуда не возьмись, появился человек... Вернее я видел только силуэт человека, странного такого, в длиннополой одежде. - И что же в нём было странного, в этом человеке? - Да он как-бы и не настоящий был. Вроде даже светился изнутри, зеленоватым таким тусклым светом, подобно как светлички в саду. И ещё, человек этот, или призрак, кое-где просвечивался насквозь, я через него лунный свет видел. Чистый ужас, господа! Видимо недалёк уже Страшный суд, раз мертвецы стали из земли подниматься! Человек этот, то замерал посреди двора, делая какие-то размашистые движения руками, то начинал метаться между конюшней и трактиром. Причём перемещался он по двору так быстро что за ним невозможно было уследить. Он просто исчезал в одном месте, и в ту же секунду вырастал в другом. Видимо он искал способ войти внутрь, но распятья с заговоренной верёвкой и святая вода его всякий раз отталкивали. А он злился, трясся весь, уж очень ему христианской кровушки хотелось. Изголодал наверное лёжа в своей могиле. И тут, благородные господа, такой ужас на меня напал что не попусти Господь Праведный. Ведь я понял, господа, что это и есть та бессмертная сущность о которой шептались люди: оживш