чего примечательного. Но постепенно характер бреда начал меняться. Он становился каким-то... непристойным, сладострастным что-ли... Девица Катарина произносила в бреду совершенно непристойные слова, такие что невинная девушка, вроде неё, просто не могла знать. Другие девушки, дежурившие возле её постели, только ужасались и краснели. Их даже пришлось спешно заменить на более взрослых и пожилых женщин. Она стала часто звать какого-то Вилли, называя его " Мой прекрасный рыцарь",- в этом месте своего рассказа доктор усмехнулся. - Знаете, граф, я уже, грешным делом, подумал что вы и есть тот Вилли. И что между вами... и этой девушкой были, так-сказать, определённые отношения. - Сидевший рядом с доктором, Струэнзе, совершенно не к месту прыснул от смеха. И снова это у него вышло совершенно по детски. - Перестаньте нести чушь, доктор! - рассердился граф. - Увольте нас от выслушивания ваших догадок! - Так вот,- продолжал свой рассказ господин Войцеховский, словно не заметив недовольство нашего хозяина. - Ближе к полуночи стали происходить уже совсем удивительные вещи. Она начала произносить фразы на разных иностранных языках. Да-да, господа, девица Катарина Швальбе, говорящая только на местном немецком диалекте, ну и ещё, с грехом по полам, могущая обьясниться на богемском, или чешском, как его здесь называют. Теперь же, в бреду, она говорила на венгерском, итальянском, греческом и ещё на каких-то неизвестных мне языках. - Неизвестных тебе языках?- переспросил Бруно. - И это учитывая то что ты у нас известный полиглот? Невероятно. - Да, Корнелиус, я владею многими языками, но эти ни на что не похожи. Возможно что на них говорят где-нибудь в глубинах Азии или Южной Америки. Но то что в Европе они абсолютно неизвестны, даю голову на отсечение. Я вообще подозреваю что уже многие столетия как эти языки мертвы. Но и с известными мне языками далеко не всё просто. - Что ты имеешь в виду? - Если венгерский язык довольно современный, то по итальянски она говорила так, как говорили в Пьемонте лет двести тому назад. А уж её греческий вообще относится к ранней Византийской эпохе. Кроме того, и саму себя она называла разными именами. В том числе и такими, которых нет ни у одного народа. - Ну такое бывает во время превращения,- спокойно отметил Бруно. - В человеке, в этот момент, просыпаются его прежние реинкарнации. - Что ж, вполне возможно, я тоже предположил нечто подобное,- хмыкнул польский доктор. - На следующий день бедняжка умерла а её тело было выдано семье для погребения. По словам всех присудствовавших на похоронах, девушка лежала в гробу совершенно как живая. Родственники и знакомые были просто потрясены румяным цветом лица Катарины, белизной и свежестью её кожи. Кое-кто из суеверных крестьян начал поговаривать что неплохо-бы вбить покойнице кол в сердце, или по крайней мере положить в рот чеснок. Я сам на похоронах не присутствовал, но знаю что родные Катарины наотрез отказались допустить осквернение её трупа. Да и вы, Ваше Сиятельство, метая громы и молнии, запретили даже думать о надругательстве нед останками бедной Катарины. - Конечно,- кивнул головой граф. - Ещё не хватало чтобы я допустил этот шабаш средневекового мракобесия. Случись подобное, и мы, фон Траумберги прогремели бы на всю Австрию, на всю Европу как дикари и мракобесы. Всё ж таки в девятнадцатом веке живём, господа. - Эта ваша щепетильность, граф, может теперь многим стоить жизни,- вздохнул Бруно. - Фон Траумберг нахмурился но ничего не ответил. - Вот на этом можно было бы и закончить первую часть нашей истории. Действительно, мало ли от чего могла умереть совершенно здоровая юная девушка? Но зловещую окраску придаёт тот факт, господа, что за три дня до своей смерти, именно Катарина Швальбе первой обнаружила... ну... так сказать некоторые изменения произошедшие со старинным портретом в замке. Появлением на нём, невероятным образом, ещё одной персоны. - Вампир обитающий в собственном портрете,- воскликнул Струэнзе. - Подобное мог придумать только человек с буйным воображением. Вполне достойно Шарля Перро. Эта сказочка будет пострашнее " Синей Бороды". Бруно только разочарованно крякнул. Взглянув на своего польского приятеля и нашего радушного хозяина, он произнёс. - Что ж, господа, видимо убедить наших молодых друзей будет труднее чем мне казалось. А что касается " Синей бороды" то эта действительно очень страшная сказка, господин Струэнзе. Только сказочного там мало. Ужасная история о том как блестящий полководец Столетней войны, соратник Жанны д/Арк, Маршал франции, благороднейший и преданный церкви человек, под воздействием потусторонних, дьявольских сил превратился в мерзкое кровавое чудовище. Я не знаю известно ли вам, господин Струэнзе, но прообразом "Синей бороды" был совершенно реальный человек - Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Рэ, граф де Бриенн. - Мы отдоляемся от темы, господин Бруно, так мы не закончим до наступления ночи. Продолжайте, доктор. Что же произошло в деревне? - Так я как раз к этому и подхожу, но меня всё время перебивают. Собственно говоря, всё услышанное мной настолько ужасно, что может парализовать волю самого храброго человека. К тому же, господа, прошу заметить что поскольку я пребываю в замке на правах гостя, то местные жители, в свете последних событий, если и не испытывают ко ине ненависти, то относятся с изрядной долей недоверия. В любом случае, откровенничать со мной никто из них не собирался. Боюсь, что если-бы не полиция прибывшая из города, то мне бы просто намяли бока,- усмехнулся он. - Доктор, давайте поближе к теме,- поторопил его граф. -Так вот, на второй день после смерти девицы Катарины, в деревне была найдена мёртвой ещё одна девушка. Ею оказалась богемка Мирослава Коваржикова восемнадцати лет от роду. Как и Катарина, она умерла совершенно внезапно и по непонятной причины. Я не осматривал её тело, это сделал местный фельдшер. В прошлом, я частенько помогал ему, поэтому хорошо его знаю. Так вот, он мне сказал что никаких ран или повреждений на теле умершей девушки не обнаружено. Нет ни следов удушения ни отравления, лишь те же крошечные проколы на шее. Несчастную девушку похоронили по всем церковным законам. Никаких вбитых в грудь кольев, учитывая, ваш, господин граф, строжайший запрет, конечно не было. Вот так... - Ну и что же?- спросил Струэнзе - Вы предпологаете что эти смерти как-то связаны? Возможно эти странные ранки на шее... - А сегодня утром отец и мать умершей Мирославы Коваржиковой тоже были найдены мёртвыми в собственном доме,- повысив голос доктор перебил датчанина. Видимо ему не хотелось вступать в бесконечный спор со Струэнзе. - Трупы Йозефа Коваржика и его жены Геленки доставили к этому фельдшеру. Я сам их видел и, скажу вам, господа, это зрелище не для слабонервных. Выглядили они ужасно. У обоих трупов разорвано горло, имеются глубокие рваные раны на теле, словно от когтей крупного хищника. И оба тела почти полностью обескровлены. У трупа Йозефа Коваржика, в довершении ко всему, были выдавлены глаза. - Чудовищно... И что же решила полиция по поводу их смерти? - Нападение крупного хищного животного, бешеной собаки, например, или волка. Да и что они могли написать в своих отчётах? Решено было не отправлять трупы в морг Крумлова, для более тщательного исследования, а захоронить на местном кладбище. Туда же к фельдшеру доставили и младшего сына господина Коваржика, десятилетнего Ванека. Физически мальчик не пострадал, но находился в глубочайшем шоке. Полицейским так и не удалось его разговорить, ничего не добившись они уехали. Мальчика хотели забрать с собой, чтобы определить в интернат. Но в деревне живёт его дядька - младший брат Йозефа - Ярослав Коваржик, он и решил взять паренька в свою семью. - Знаю я этого"доброго дядюшку Ярослава",- проворчал граф. - Более скупого человека в нашей округе не найти. Наверняка заставит паренька работать за двоих, отрабатывая каждый кусок. - А других родственников у этого ребёнка нет? - cпросил Бруно. - Ну, насколько мне известно, у него есть старший брат Пётр. Но тот учится в Граце и вряд ли возьмёт Ванека к себе. Но что было дальше? - Мы четверо: я, фельдшер и дядька мальчика с его женой, более двух часов пытались разговорить паренька, и узнать что же произошло на самом деле. Но он всё время молчал и дрожал от страха. Даже глаза у него были какие-то дикие и безумные. Потом стал что-то мычать, и в конце концов оцепенение у него сменилось дикой необузданной истерикой. Он всё время порывался забраться под кровать. В это время к нам четверым присоединился ещё церковный староста. Он сказал что возле дома фельдшера собралась толпа жителей деревни и они хотят знать что произошло в действительности. Наконец мальчик начал более или менее вразумительно говорить и поведал нам свою страшную историю. Вечером они сильно задержались с ужином, и сели за стол только около одиннадцати вечера. Непоседливый мальчишка первым разделался с едой, и встав из-за стола побежал во двор. Всё дело было в том, что он забыл покормить свою собаку. Наполнив собачью миску обьедками со стола, он вынес её во двор и направился к конуре своего любимца. К этому времени уже полностью стемнело, во всех соседских домах был потушен свет, а окна плотно задёрнуты занавесками. Ванек знал что все взрослые в деревне, включая и его родителей, очень боятся какого-то упыря. Этот страх длился уже несколько дней, но кто такой этот упыр