естно ли вам, господин Струэнзе, но прообразом "Синей бороды" был совершенно реальный человек - Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Рэ, граф де Бриенн. - Мы отдоляемся от темы, господин Бруно, так мы не закончим до наступления ночи. Продолжайте, доктор. Что же произошло в деревне? - Так я как раз к этому и подхожу, но меня всё время перебивают. Собственно говоря, всё услышанное мной настолько ужасно, что может парализовать волю самого храброго человека. К тому же, господа, прошу заметить что поскольку я пребываю в замке на правах гостя, то местные жители, в свете последних событий, если и не испытывают ко ине ненависти, то относятся с изрядной долей недоверия. В любом случае, откровенничать со мной никто из них не собирался. Боюсь, что если-бы не полиция прибывшая из города, то мне бы просто намяли бока,- усмехнулся он. - Доктор, давайте поближе к теме,- поторопил его граф. -Так вот, на второй день после смерти девицы Катарины, в деревне была найдена мёртвой ещё одна девушка. Ею оказалась богемка Мирослава Коваржикова восемнадцати лет от роду. Как и Катарина, она умерла совершенно внезапно и по непонятной причины. Я не осматривал её тело, это сделал местный фельдшер. В прошлом, я частенько помогал ему, поэтому хорошо его знаю. Так вот, он мне сказал что никаких ран или повреждений на теле умершей девушки не обнаружено. Нет ни следов удушения ни отравления, лишь те же крошечные проколы на шее. Несчастную девушку похоронили по всем церковным законам. Никаких вбитых в грудь кольев, учитывая, ваш, господин граф, строжайший запрет, конечно не было. Вот так... - Ну и что же?- спросил Струэнзе - Вы предпологаете что эти смерти как-то связаны? Возможно эти странные ранки на шее... - А сегодня утром отец и мать умершей Мирославы Коваржиковой тоже были найдены мёртвыми в собственном доме,- повысив голос доктор перебил датчанина. Видимо ему не хотелось вступать в бесконечный спор со Струэнзе. - Трупы Йозефа Коваржика и его жены Геленки доставили к этому фельдшеру. Я сам их видел и, скажу вам, господа, это зрелище не для слабонервных. Выглядили они ужасно. У обоих трупов разорвано горло, имеются глубокие рваные раны на теле, словно от когтей крупного хищника. И оба тела почти полностью обескровлены. У трупа Йозефа Коваржика, в довершении ко всему, были выдавлены глаза. - Чудовищно... И что же решила полиция по поводу их смерти? - Нападение крупного хищного животного, бешеной собаки, например, или волка. Да и что они могли написать в своих отчётах? Решено было не отправлять трупы в морг Крумлова, для более тщательного исследования, а захоронить на местном кладбище. Туда же к фельдшеру доставили и младшего сына господина Коваржика, десятилетнего Ванека. Физически мальчик не пострадал, но находился в глубочайшем шоке. Полицейским так и не удалось его разговорить, ничего не добившись они уехали. Мальчика хотели забрать с собой, чтобы определить в интернат. Но в деревне живёт его дядька - младший брат Йозефа - Ярослав Коваржик, он и решил взять паренька в свою семью. - Знаю я этого"доброго дядюшку Ярослава",- проворчал граф. - Более скупого человека в нашей округе не найти. Наверняка заставит паренька работать за двоих, отрабатывая каждый кусок. - А других родственников у этого ребёнка нет? - cпросил Бруно. - Ну, насколько мне известно, у него есть старший брат Пётр. Но тот учится в Граце и вряд ли возьмёт Ванека к себе. Но что было дальше? - Мы четверо: я, фельдшер и дядька мальчика с его женой, более двух часов пытались разговорить паренька, и узнать что же произошло на самом деле. Но он всё время молчал и дрожал от страха. Даже глаза у него были какие-то дикие и безумные. Потом стал что-то мычать, и в конце концов оцепенение у него сменилось дикой необузданной истерикой. Он всё время порывался забраться под кровать. В это время к нам четверым присоединился ещё церковный староста. Он сказал что возле дома фельдшера собралась толпа жителей деревни и они хотят знать что произошло в действительности. Наконец мальчик начал более или менее вразумительно говорить и поведал нам свою страшную историю. Вечером они сильно задержались с ужином, и сели за стол только около одиннадцати вечера. Непоседливый мальчишка первым разделался с едой, и встав из-за стола побежал во двор. Всё дело было в том, что он забыл покормить свою собаку. Наполнив собачью миску обьедками со стола, он вынес её во двор и направился к конуре своего любимца. К этому времени уже полностью стемнело, во всех соседских домах был потушен свет, а окна плотно задёрнуты занавесками. Ванек знал что все взрослые в деревне, включая и его родителей, очень боятся какого-то упыря. Этот страх длился уже несколько дней, но кто такой этот упырь мальчик толком не знал. Родители не хотели отвечать на его расспросы и сразу замолкали. Дитер, другой мальчик, на год старше, сказал ему вчера, что упырь - это такой страшный покойник, который ночами оживает, приходит к живым и сосёт их кровь. Но Ванек подумал что Дитер его просто пугает. Ведь в школе, их учитель, господин Гельмут Церфельд, прямо им обьяснял, что все истории о оживших покойниках которые старые люди ещё иногда рассказывают в их краях, просто глупые сказки и к ним нельзя относиться серьёзно. Смерть же его сестры, происшедшая всего три дня назад, тоже не произвела на него особого впечатления. Они никогда не были близки друг-другу, а последние четыре года Мирослава жила в городе, прислуживая в одном богатом доме. Умерла же она внезапно, приехав погостить на несколько дней. Так-что никаких упырей и вампиров малыш Ванек не боялся. Он поставил миску под нос собаки, которая приветливо заворчала загремев цепью и тут же накинулась на еду. Постояв немного рядом, мальчик собирался уже собирался вернуться в дом. Тем более что родители строжайше запретили ему выходить во двор после заката. Но тут он заметил что собака начала очень странно себя вести. Оставив миску с едой, она принялась выть и рваться с цепи, а потом, издавая очень необычные визги забилась вглубь своей конуры. Внезапно, малыш почувствовал что позади него кто-то стоит и смотрит ему прямо в затылок. Ванеку стало очень страшно, тутже он вспомнил все рассказы своего приятеля Дитера, но всё же пересилив себя он повернул голову. Возле забора, шагах в десяти от него, стояла, умершая три дня назад, его сестра Мирослава, и смотрела на мальчика своими мёртвыми глазами. Он сам был не похоронах сестры, и видел как гроб с её бездыханным телом опустили в землю. Парализованный ужасом, Ванек всё же понимал что происходит нечто совершенно противоестественное и ужасное. А мёртвая сестра, между тем, отделившись от забора стала медленно к нему приближаться. Двигалась она тоже странно и неестественно, подобно заводной кукле с испорченным механизмом. Сначала резко подавалась вперёд одним боком, потом другим, руки её стали вытягиваться в сторону мальчика. Когда между ними оставалось метра три, Ванек, словно очнувшись, бросился в дом издавая страшные вопли. "- Папа! Мама!! Возле дома стоит Мирослава, она пришла с кладбища чтобы нас съесть!!!" Прошмыгнув в дверь, Ванек, тут же задвинул тяжёлый засов. Отец, бледный от ужаса, бросился ему навстречу, и первым делом сразу закрыл все другие запоры. Мальчик привык считать своего отца самым смелым человеком на свете. Теперь же его отец, белый как мел, трясся от страха. Заперев дверь на все запоры, он и его родители, в полном молчании, собрались вокруг стола. Они сидели в каком-то оцепенении, ожидая того что будет дальше. Единственным освещением в доме был, стоявший на столе старинный подсвечник с тремя свечами. В их тусклом свете Ванек видел дрожащие руки отца и открытый от ужаса рот матери. Они боялись даже дышать, так все были напуганы. - Дорогой доктор, нельзя ли поменьше литературщины, - произнёс граф. Лоцо его было в нервных красных пятнах, а правая рука слегка подёргивалась. Я знал что это последствие ранения, полученого им во время венгерского восстания. - К чему эти живоописания, просто излагайте факты. - Действительно, Бронислав, ты так рассказываешь как будто сам там присутствовал,- поддержал его Бруно. - Ну знаете, господа, если вы будете всё время меня прерывать то я просто собьюсь с мысли. Клянусь вам, я ничего не выдумал и не преувеличил. Просто переложил на нормальный язык взрослого человека, то что смог рассказать мальчик в перерывах между слезами и истерикой. - Ладно, рассказывайте так как считаете нужным,- махнул рукой фон Траумберг, закуривая новую сигару. - Так.., на чём я... Ах, да. И тут мёртвая Мирослава со двора, вдруг начала звать мать и отца. Она кричала очень жалобным и звонким голосом, от которого шевелились волосы и мурашки бежали по спине. Её голос был такой же как при жизни, но ещё звонче, и словно-бы проникал глубоко в душу. Мирослава обходила дом по кругу, прося впустить её внутрь. Она говорила что ей очень холодно и одиноко на кладбище. и что могила у неё очень тесная. Говорила что соскучилась и хочет хотя-бы ещё раз увидеть отца с матерью. Продолжая обходить дом она стучала в дверь и царапалась в закрытые ставнями окна. От её пронзительных криков мальчика начало сильно трясти, как будто он голым оказался на морозе. А в доме, между тем, действительно стало намного холоднее. Голос мёртвой сестры звучал всё более жалобно, и вот обезумевшая мать не выдержала. Глотая слёзы, эта сумасшедшая дура крикнула "- Мирослава, моя бедная девочка, да, ты мо