Леонель устало махнул рукой, и его вчерашнее хорошее настроение уже испарилось. С такой неуклюжей особой толку не будет.
Пирамида Нила Кубы-младшего все еще стояла рядом с письмом. Брисеида подняла ее, вернула фигурки на прежнее место. На пятом этаже маленький угрюмый сфинкс лизал свою лапу. Она не могла сказать, стоял ли он там накануне. Она с усилием надавила на драконов, и скульптура сложилась сама собой. На пергаменте было нацарапано всего несколько предложений, хотя она думала, что уже запечатала письмо. След песочников простыл. Брисеида с ужасом обнаружила, что перо Энндала осталось в индийских чернилах. Его верхняя треть стала черной. Энндал вместе с Энеем отправился к пекарю за горячим хлебом. Она будет ждать их возвращения, чтобы рассказать о своем сне. Брисеида незаметно сунула перо в сумку и сказала остальным, что ей нужно сделать кое-какие покупки.
– Вы пришли купить у меня крылья? – рассмеялся вчерашний торговец перьями и кистями, когда она подошла к его лавке.
Накануне Брисеида не солгала: у нее не было денег. Она напрочь забыла о такой детали.
– Сколько возьмете за это перо? – спросила она, указывая на белое перо, точно такое же, как у Энндала.
– Десять.
– Десять чего?
– Знаете, если бы нам нужно было следить за валютой всех эпох одновременно… Десять любых подойдут.
Брисеида порылась в своей сумке в поисках десятка чего-либо. В растрепанной подкладке, где все еще болталось множество мелких предметов, она наконец откопала старый билет «Монополии» за пять евро.
– Пять – это мое последнее предложение.
Мужчина взял розовую банкноту, чтобы рассмотреть ее более внимательно.
– Из какой эпохи эта валюта?
– Европа, двадцать первый век.
– Ах, да, Европа. Там все довольно сложно, как по мне. Отдам за пять только вам.
Брисеида увидела, что ее попутчики выстроились напротив Лиз, увлеченно поглощая теплые булочки.
– Я пытаюсь установить хронологический порядок, – пояснила Лиз Брисеиде, передавая той ее порцию. – Эней пришел из более поздней эпохи, поэтому мы должны путешествовать по порядку. Но нам еще предстоит выяснить этот порядок. Но я точно не рискну снова идти первой.
По прибытии в Грецию они обнаружили, что только Эней способен пройти по этой невидимой тропе, не поскользнувшись. Каждый сопротивленец, казалось, служил ключом для входа в его собственное время. Остальным пришлось следовать позади. Но каким будет их следующий шаг?
– Возможно, нам стоит остаться здесь подольше, чтобы понять, что необходимо сделать перед уходом? – предложила Брисеида. – Мы все еще можем задать вопросы участникам сопротивления.
– Чтобы они могли снова сбить нас с толку рассказами о сачках для бабочек? – спросил Леонель.
– Здесь нельзя доверять людям как торговцам, так и участникам сопротивления, – сказал Менг Чу, осматривая группы людей в белых одеждах, стоящих рядом с лавками торговцев. – Причина, по которой старик продолжает посылать новые команды, заключается в том, что старые не смогли понять, что происходит. Мы должны найти путь сами, и как можно скорее.
– Не отвлекайся, Менг Чу, – вмешалась Лиз, – я еще не закончила свой хронологический ряд.
Брисеида глубоко вздохнула:
– Прошлой ночью мне приснился сон. Я видела песочников. Они были там, на Площади Времени, пока вы все спали. Они сказали мне, что движение химер должно находиться под контролем.
Эней широко распахнул глаза:
– И что же это значит?
– В пустыне нам рассказывали, что химеры регулярно переходят из одного мира в другой через произведения искусства, помните? Но Цитадель форсирует их передвижения. Она выталкивает химер в реальный мир и заставляет их служить ей. Наша задача – отправить этих химер обратно в Мир Снов. И когда защита Цитадели ослабнет, у нас появится шанс узнать ее Великую Тайну и заставить открыться миру.
– И мы должны верить, потому что тебе это приснилось?
Энндал положил руку на плечо Леонеля, чтобы заставить его замолчать.
– Если то, что ты говоришь, правда, Брисеида, то мы в любом случае должны отправиться в наш следующий пункт назначения, чтобы найти этих химер. И если мы их обнаружим, то никто не усомнится в твоем сне.
Энндал смотрел на нее своими прекрасными светлыми глазами, ожидая, пока она кивнет. Он поверил ей. Леонель выводил ее из себя, а задумчивость и нерешительность Лиз и Менг Чу ужасно обижали. Но она должна была признать, что не может винить их за недоверие к ее сну, когда она сама находила его нелепым. Девушка вздохнула и указала пальцем на Леонеля.
– Леонель пришел из 1917 года, он должен быть прямо передо мной.
Лиз потянула Леонеля за собой. Эней ждал на другой стороне. Трое мужчин среднего возраста остались в центре. Они знали, что Энндал родом из эпохи раннего Средневековья, точнее, из 1450 года, но время двух других оставалось неясным. Менг Чу, пожилой мужчина с гордым взглядом и высоким седым пучком, прекрасно знал, как правильно вести себя в свое время. Но китайская система летоисчисления была неизвестна остальным и затрудняла понимание. Что касается Оанко, то его концепция времени оставляла желать лучшего.