После прекращения огня, глядя на зеленые грузовики, день и ночь бежавшие по шоссе, сосед заметно приуныл. Дошло даже до того, что в разговорах он стал склоняться на сторону автомобиля. И вечером, жалуясь Наму и его жене на ломоту в костях и усталость, предрекал грузовым велосипедам самое мрачное будущее. «Ваши велосипедные дела, — утешала его тетушка Нам, — ничуть не хуже наших, самолетных». От таких слов у Нама сжималось сердце, и он принимался учить Ти барабанному бою, чтоб заглушить голос жены, а потом спешил поскорее выбраться из дома и отправлялся к ротному Кхыонгу.
В начале войны они служили вместе в одном отделении. Кхыонг очень любил Нама и горевал, когда того после ранения отчислили из армии. Пока Нам валялся по госпиталям, Кхыонг продолжал воевать и дослужился до офицерского звания. Каждый раз, как только их часть оказывалась неподалеку от Тхайнгуена, он непременно заглядывал к старому знакомому. И Нам почитал его, как старшего брата, и радовался успехам и наградам друга, как своим собственным. В последний раз, заглянув к ним по дороге на фронт, Кхыонг подарил малышке Ти большущий кусок белого парашютного шелка и сказал: «Вы его лучше не красьте. Скоро победа, сшейте-ка Ти к празднику белый костюмчик, то-то будет красиво».
После Дьенбьенфу часть, где служил Кхыонг, перебросили сюда, в Тхайнгуен. Друзья теперь виделись часто, любили посидеть, предаваясь воспоминаниям. «А ты как, не бросил свою свирель? — начинал Кхыонг. — У нас самодеятельность и на передовой выступала. Бывало, по ночам на лысых холмах под Дьенбьенфу я все вспоминал твою музыку. Мы с тобой прослужили всю войну, я с ребятами воевал на фронте, а ты оберегал народ от бомбежек. Каждый делал, что мог, для победы. А теперь смотрю я на тебя и вижу, ты, брат, раскис или чем-то недоволен…»
Вот и сегодня, послушав жену, Нам огорчился вконец и решил поговорить с другом. Рота Кхыонга строила гостиницу. Работа спорилась, ведь за войну сколько солдатам пришлось вырыть блиндажей да поставить времянок. Друзья присели на вязанку бамбука, и Нам поделился с ротным своими горестями.
— Ты теперь небось уйдешь из армии, вернешься к себе в деревню? — спросил он под конец.
— Нет, не собираюсь. Ведь Народная армия — это оплот мира. Мы не можем разойтись по домам, мы должны учиться военному делу, овладевать техникой. Солдат революции, он, как и весь народ, дорожит миром и всегда готов дать отпор врагу, отстоять мирный труд, добытый нашей кровью.
— Выходит, вы с ребятами нужны в армии, а до меня теперь никому нет дела?
— Мы охраняем мир, а у него немало врагов — и явных и тайных. А вот твоя небесная профессия, она вроде бы нынче ни к чему! Это ты прав. Война заставила нас слушать, не гудит ли сирена, не бьют ли тревогу. А мир, он любит тишину. Так тебе жаль, что ли, твоей колотушки?
— Ты все шутишь, Кхыонг. Знаю, в теории ты меня всегда за пояс заткнешь.
— Какая же тут теория? Сплошная практика! Вот ты все эти годы бил в рельс, объявляя тревогу, значит, руки твои, считай, для настоящей работы были потеряны. Правда, ты там, у себя на горе, развел целую плантацию, только это ведь капля в море. Ты пойми, война кончилась. Неужели тебе неохота взяться за дело?
— Да ведь силы мои уж не те.
— Брось, найдется и для тебя работа. Главное — быть полезным. Не сегодня-завтра начнут восстанавливать железную дорогу. Там даже детвора будет работать: подносить щебень, собирать костыли да болты с гайками..
У Нама сразу на душе полегчало. Жаль только, жены нету рядом, глядишь, и она поняла бы, в чем нынче суть дела. Хорошо бы еще и соседу помочь выяснить, что теперь будет с грузовыми велосипедами?
— Велосипеды эти, — улыбнулся Кхыонг, — тоже порожденье военного времени. Сам-то велосипед изобретен для быстрой езды, садись, как говорится, и кати себе с ветерком. А нам вот в войну пришлось таскать эти велосипеды с грузом. Чушь ведь, не правда ли? Нет уж, в мирное время пускай велосипеды возят нас, а не мы их. Теперь, брат, главный транспорт — автомобиль! Но мало ли еще непроезжих дорог да тропинок? Ты возьми деревню, там нынче все кипит, только успевай поворачиваться. Кто ж запретит твоему соседу или кому другому из крестьян возить на велосипедах удобрения, грузы, товары? Да грузовик по меже и не проедет… Тачка ведь сохранилась, чего ж вы зря велосипед-то оплакиваете!