— Он еще мальчик, — пророкотал темный повелитель. — И Оби-Ван ему уже не поможет.
Оби-Ван. Это имя было знакомо Ксизору: один из последних рыцарей-джедаев, генерал. Но его ведь уже давно нет в живых?
Снова оказалось, что его плохо информировали: Оби-Ван помогал какому-то мальчику… Его помощникам несдобровать.
Как бы ни занимало принца наблюдение за Вейдером и его учителем, как бы ни отвлекала его внимание роскошь и система безопасности личных дворцовых покоев Палпатина, он все же сделал себе мысленную пометку: за то, что он не узнал этого раньше, одна голова точно скатится с плеч. Знание — это власть, а незнание — слабость. Последнее недопустимо.
— Сила в нем велика, — продолжил Император. — Сын Скайуокера не должен стать джедаем.
Сын Скайуокера?
Сын Вейдера! Прекрасно!
— Если его обратить, он станет могучим союзником, — возразил темный повелитель.
В его голосе проскользнула нотка, которую Ксизор толком не смог распознать. Тоска? Тревога?
Или надежда?
— Да… да, — задумчиво произнес Палпатин. — Это стало бы хорошим подспорьем. Но возможно ли это?
Помедлив лишь мгновение, Вейдер ответил:
— Он присоединится к нам или умрет, учитель.
Ксизор почувствовал на лице улыбку, но тут же прогнал ее. Ага, подумал он, темный повелитель не хочет смерти Скайуокеру — это было ясно по его интонации. Да, он сказал, что мальчик встанет на их сторону или умрет, но это была лишь игра перед лицом Императора. Вейдер не собирался убивать своего собственного сына; принцу не стоило труда понять намерения по голосу, ведь не за красивые глаза Ксизор был прозван Темным принцем и стал главой «Черного солнца», самой крупной преступной организации в Галактике! Пусть он не совсем понимал природу Силы, которая составляла могущество Императора и его ученика, — разве что признавал ее пользу. Но он знал, что вымершие ныне джедаи учились ею пользоваться. А теперь в партию влился новый игрок. Вейдер хотел, чтобы Скайуокер остался в живых, и пообещал своему учителю доставить ему мальчика невредимым — и уже обращенным.
Это представляло интерес.
Неподдельный интерес.
Император оборвал связь и повернулся к посетителю:
— Так на чем мы остановились, принц Ксизор?
Темный принц улыбнулся. Пора вернуться к насущным делам. Но он не позабудет имени Люка Скайуокера.
1
Чубакка яростно заревел. Его посмел дернуть за руку штурмовик, который мгновение спустя улетел в яму, лязгая броней. Еще два штурмовика выступили вперед, и вуки смел их с пути, словно крошки со стола. Еще секунда, и один из солдат Вейдера приготовился стрелять в Чуи. Вуки был огромен и силен, но он бы не справился со всеми врагами. Стараясь успокоить его, Хан начал орать на своего помощника.
Лея смотрела на это, оцепенев от горя. Ей не верилось, что это происходит наяву.
— Чуи, послушай меня! Подерешься в другой раз! Ты должен позаботиться о принцессе — слышишь?
Они находились на Беспине, где так называемый друг Хана Лэндо Калриссиан предал их в руки Дарта Вейдера. Влажный воздух недр Облачного города был залит маслянисто-желтым светом, который делал сцену еще более нереальной. Чубакка заморгал, уставившись на Хана; полусобранный C-3PO висел на спине вуки в мешке. Калриссиан стоял в стороне с загнанным видом. Их окружали охрана, техники и охотники за головами. В воздухе стоял запах жидкого карбонита — смрад покойницкой и дух самой смерти, исходивший от темного повелителя.
Прибыла еще охрана, чтобы заковать лапы Чуи. Вуки не стал протестовать: он вполне понял Хана. Ему это было не по нраву, но он согласился — позволил надеть наручники.
Хан и Лея посмотрели друг на друга. «Этого не может быть, — подумала она. — Только не сейчас».
Чувства охватили их; не в силах противиться, они бросились друг к другу, обнялись и поцеловались. Ими овладевала то страстная надежда, то полная безысходность. Два штурмовика оттащили контрабандиста и водрузили его на подъемник над камерой заморозки.
Точно раскаленная лава обожгла душу Леи, и у нее вырвалось:
— Я люблю тебя!
А Хан — храбрый, мужественный Хан — всего лишь кивнул:
— Я знаю.
Тем временем сзади подкрались коротышки — угноты-техники — и, развязав ему руки, поспешно отошли назад.
Хан мимоходом посмотрел на них и снова перевел взгляд на Лею. Платформа стала опускаться. Он смотрел на девушку не отрываясь, пока облачко ледяного газа не скрыло его ото всех. Чуи застонал. Лея не понимала по-вукийски, но всецело постигла ярость, скорбь и чувство беспомощности, завладевшие им.