— Аринка вон Шатрова, говорят, заставляет председателя асфальтировать улицы, — сказал однажды вечером Антипу Фрол Курганов.
— Чего? — удивился Антип, остановился средь улицы и захлопал глазами.
— Захар, сказывают, обещал…
— Хо! — воскликнул вдруг Антип. — А что им, и зальют! Не из своего кармана. Людского труда не жалко. Выкамаривают, понимаешь… Антилегенты! Сперва деревянные кладки им положь вдоль улиц, а потом, значит, асфальту налей.
— Разве плохо?
— А что хорошего? Ни стебелька, ни травки… одна твердость. Спокон веков жили — ничего. А ныноче иначе… Вчерась я в новой конторе был. Егорка Кузьмин тоже к председателю: водопойка, дескать, в каком-то коровьем стойле испортилась, надо новую. Я говорю: «А вы бы еще сортиры там понаставили фарфоровые каждому животному, эти… которые по-городскому унитазом называются…» Ка-ак Захар на меня… Ну да ладно. Прощай покудова…
И Антип нырнул в темный зев сенок, как хомяк в нору, но тотчас высунулся оттуда.
— Постой… ты, сказывают, того, а? — Антип подбежал к Курганову. — Под Клашку-то, слух идет, сенца стелешь, а? На огороды, значит, самолично к ней ездишь?
Фрол тряхнул Никулина за грудки так, что у того зазвенело в голове.
— Кто… сказывает?!
— Фролка! — взвизгнул Антип. — Жилу ить шейную порвал, обормот…
— Кто говорит, спрашиваю! — угрожающе повторил Фрол, не отпуская старика.
— Да кто… Бабы вон болтают. А также Андрон Овчинников. Да я что! Стели под стерву… Бросила отца-то, кобылица. Отца-то…
Фрол оттолкнул Никулина, точно кинул его обратно в темный зев сенок, и широко пошагал к избе Овчинникова.
Андрон, несмотря на ранний час, уже спал, похрапывая, на кровати.
Фрол сдернул с него одеяло.
— А? — вскочил Андрон — протер глаза. — Фу-ты… Я думал, баба убралась уже по хозяйству.
— Ты… кнут размокший! — крикнул Фрол. — Ну-ка повтори, когда это я с Клашкой… под Клашку…
— А-а… про Федьки Морозова вдову-то? — протянул Андрон. — Я и говорю — сомневаюсь, а он с усмешкой: «Сомневался Данила, пока дочь не родила…»
— Кто «он»?
— Да этот, Купи-продай.
Курганов сорвался с места и выбежал, оставив Андрона в недоумении.
Андрон зевнул, почесал правой рукой левый бок, раза два клюнул носом и всей спиной упал на подушки.
А Фрол стремительно шагал к Юргину. Но постепенно замедлял и замедлял шаги, так как ему еще в избе Овчинникова стало уже ясно, откуда идет слух о нем и Клашке.
Возле невысокого, в девять венцов, но огромного, всего три года назад отстроенного дома Илюшки Юргина Фрол остановился и задумался.
К действительности его вернул скрип колес. Юргин подвез к своему дому бричку зеленого, пахучего сена.
— Чего тебе тут? — спросил он сверху.
— Откуда это? — не отвечая на вопрос, кивнул Фрол на бричку. — Где сумел накосить?
— Сумеешь тут! — Юргин выругался. — Все лето, как каторжник, под дождями гнил.
— Каторжник? — усмехнулся Фрол. — Ты мне-то хоть не кричи об этом в ухо.
Юргин соскочил с воза, долго и молча глядел прямо в лицо Фролу.
— Вон что! — разжал наконец губы Юргин. — Сам допер?
— О чем? — спокойно спросил Фрол. — О том, что ты Илья-юродивый, об этом давно догадался.
— Вон что! — опять насмешливо и вместе с тем зловеще протянул Юргин.
Открыл ворота и, взяв лошадь под уздцы, завел бричку с сеном на двор. Фрол зашел следом, сел на какой-то ящик, валявшийся на земле.
Развязав бастрык, Юргин залез на воз и принялся сметывать сено.
— Про Клашку-то… с чьих слов наболтал Андрону? — спросил Фрол.
Юргин перестал сбрасывать сено, сказал:
— Коль ты догадливый такой, чего спрашиваешь?
— Не притворяйся, сволочь! Устин Морозов это тебе…
— Вот что я скажу, Фрол Петрович, — перебил его Илья. — Догадалась было телушка, зачем хозяин с ножом в сарай зашел. Да поздно уже было…
Фрол невольно поднялся с ящика.
— Вот так, — усмехнулся Илюшка и опять принялся за работу.
Пошатываясь, Фрол вышел из ограды юргинского дома, постоял в темноте средь улицы.
На небе не было видно ни луны, ни звезд. С заречья тянула стужа, напахивало холодным запахом снега, точно там уже легла зима.
— А-а! — махнул вдруг Фрол рукой и пошел к дому Клашки Никулиной.
Когда Фрол вошел в комнату, Клашка, одетая, лежала на неразобранной кровати и, положив руку под голову, смотрела в потолок. Огня в комнате не было, и Клашка спросила, не вставая:
— Кто там?
Фрол помолчал и сказал несмело:
— Я это.
Еще секунду-две полежала Клашка, стремительно соскочила на пол, босиком кинулась к выключателю. Электрический свет облил ее, вдавил в стену. Она прижала руки к груди, точно боялась, что сейчас выскочит сердце. Метнулась к окнам, задернула занавески, потом, растерявшись окончательно, сдвинула их в сторону, опять сложила руки на груди.