Как и Алекс.
Коллингейм еще не добрался до места встречи, но время в запасе было. Он сошел с проторенной тропинки и спустился к воде. Только стянув футболку, детектив сообразил, что не надел купальных плавок. Но на его пути уже давно никто не встречался. Он забрался слишком далеко от обитаемой курортной части. Будь Коллингейм маньяком, он бы назначал своим жертвам свидания здесь, а не в космопорте. Но тогда бы и жертвы вряд ли бежали к нему, подобрав юбки для скорости. Алекс скинул с себя шорты с нижним бельем и окунулся в неистовость волн. Вода здесь была холоднее, – наверное, какое-то течение приносило воды с глубин. В первый момент Алекса, разгоряченного полуденным солнцем, словно обожгло ледяной волной. Но, окунувшись с головой, он понял, что именно этого ему не хватало на Парадизе. Бескомпромиссности открытого моря. Тело быстро адаптировалось, и он поднимался на волнах и слетал вниз. Почувствовав, что стал замерзать, Коллингейм повернулся к берегу.
На камне рядом с его одеждой сидела Тайни. Она была в широкополой шляпе – той самой, которой закрылась от Алекса на днях, – и длинном, насыщенно-голубом платье, подчеркивающем фарфоровую белизну кожи. Коллингейм думал всего пару секунд, а потом побрел к китиарке. Что она там не видела? И стесняться ему нечего. Всё у него на месте. Всё у него в порядке.
Роул не отводила взгляда от обнаженного детектива. Но в ее глазах не было ни восхищения, ни возбуждения. Только тоска. Тай была сейчас похожа на марионетку, у которой отрезали нити. Плечи повисли, спина ссутулилась, словно кто-то сломал в ней стержень. Алекс знал, что китиарцы – гениальные актеры, но не подозревал, что настолько. Сейчас апатия пропавшей Лолы выглядела младшей наивной сестрой тех чувств, которые демонстрировала Тайни. Продуманная детективом стратегия разговора разлетелась на осколки, настолько искренне воспринималась ее боль. Если бы Коллингейм не видел пресс-конференции с ее братом и Эбби, посчитал бы, что их не удалось спасти.
Чтобы не мочить одежду, Алекс сел на песок, как был. На ветру и солнце он высохнет быстро. Тайни ничего против не сказала. Она вообще ничего не говорила.
– Дай слово, что ни ты, ни Себастьян не имеете отношения к отъезду Лолы Манцевич, – попросил Алекс, глядя на грохочущий прибой.
Версия, что какую-то девушку попросили подыграть, чтобы заставить детектива взяться за дело, была второй в его голове. Слишком всё было… слишком. Незнакомка устраивается возле его вещей, прямо как Тайни сейчас. А утром пропадает, с точностью повторяя сценарий исчезновения Кайсы. Вероятность подставы была выше, чем возможность того, что среди тысяч молей в панамках детектив случайно наткнется на ту же самую особу, что привлекла внимание маньяка.
– Жертва? – уточнила Роул.
– Не знаю. Хочу спросить у тебя.
– Я не знаю никакой Лолы Манцевич, клянусь здоровьем мамы. И клянусь, что мы не предпринимали никаких действий, чтобы вовлечь тебя в расследование, кроме разговора кэпа. Ты веришь?
Алекс прислушался к себе.
– Мне неизвестно ни одного случая, когда бы ты меня обманывала, – произнес он. – Недоговаривала – да. Может, и обманывала, но пока я не обнаруживал явного вранья. Поэтому верю.
– Спасибо.
– Не за что.
– Расскажи, пожалуйста, что произошло? – попросила Тайни.
– Сначала скажи, почему ты не задала этот вопрос, когда я попросил тебя о встрече.
Роул на несколько секунд задержалась с ответом, словно вопрос застал ее врасплох.
– Алекс, я хочу поговорить о том, что случилось между нами на Атоване.
– Мне это не нужно.
– МНЕ нужно, – твердо сказала китиарка.
– Ну, раз тебе нужно, то слушаю о том, что случилось между нами на Атоване.
Алекс подхватил небольшой камешек и швырнул далеко в море. Тот булькнул, подняв колечко брызг.
– Я должна помочь Себастьяну, – китиарка говорила очень спокойно. Старательно спокойно, словно Коллингейм был буйно-помешанный, а она – психиатр. Хотя, может, диплом психиатра у нее тоже есть. Она же профессиональный мозгоклюй. Ему же Себ рассказывал.