– Вы никуда не пойдёте. Наш дом – ваша могила. И вашего друга тоже.
В этот момент со всех четырёх боковых ходов в подземную комнатушку поползли тени. Они были чёрные и плотные, как материализовавшийся мрак, от них веяло смертью, не иначе. От страха никто из троих даже не вскрикнул, стояли, как оцепеневшие, но… на то Моня был и спортсмен, чтобы реагировать немножечко быстрее, чем другие, даже в таких, казалось бы, безвыходных ситуациях.
Первым делом он, конечно, сделал глубокий вдох. Потом вспомнил маму, папу, сестёр, и – особенно, почему-то, Ваську. А ведь если бы тот тогда не подставил их с Мусей, то, пожалуй, ничего бы из того, что сейчас происходит, и не было. Вот же ж… Васька!
Сжав кулаки, Моня вдруг ощутил, что спокоен. И в этот же миг тень, особенно близко подползшая к нему, замерла на месте, словно былое Монино оцепенение перешло теперь к ней. Передав свечу Мусе, Моня быстро заговорил жестами:
– Они боятся, когда мы спокойны. Постарайтесь успокоиться. Дышите вот так… вдох-выдох, глубоко, представьте, что это…кучка хулиганов, вот и всё!
«Хулиган-Валера», между тем, что-то шипел на своём наречии, теперь уже нисколько того не стесняясь. Да и сам он уже мало чем походил на Валеру – скорее, на скрюченного получеловека-полутень. Его товарищи ползли и ползли, как мрак, колечко вокруг ребят становилось всё уже.
– Я не смогу успокоиться, – в отчаянии прошептала Муся, – мне почему-то, так страшно! – У Марка в руках подрагивала свеча.
– Так, ладно, – быстро ответил Моня, – тогда…тогда, вот что! Скоро у папы ДР. Поём про Мишку! Марк, ты жестами, давай, давай, думай, что там и как показать, Мусь, а мы так, ну?..
И они запели.
– Широкие лиманы, зелёные каштаны…
Поначалу получалось неважно. Утты уже почти касались их своими руками, холодными, могильными – это пению не способствовало. Но – дальше вдруг пошло веселее. Марк сосредоточился на том, как бы поточнее предать содержание песни жестами, он понимал, о чём поют Муся и Моня, потому что те сопровождали свои слова «калькой»17, как умели, конечно.
Муся тоже вдруг успокоилась, её всегда успокаивала возможность покричать – стих, или песню, или просто так. Моня, видя, что дело пошло на поправку, начал даже пританцовывать на месте. Хотя, танцы не любил, но – такой случай…
Концерт получился просто загляденье – видели бы мама с папой! Уттам тоже понравился. Они уже не топтались на месте вокруг ребят, а медленно и зловеще отползали, кто куда. Теперь даже шипение «пахана-Валеры» не в силах было их ободрить. Зато тройняшек успех окрылил!
– Ты одессит, Мишка, а это значит, что не страшны тебе ни горе, ни беда, ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет, и не теряет бодрость духа никогда!
Даже перед лицом, уттов, вот так. Моня, кстати, мечтал поступить в Мореходку, когда подрастёт. Миша и Моня – это ведь одно и то же.
Валера и «Валера»
Ну, а что же настоящий Валера? Как сложилась его судьба? Неужто погиб, как о том пророчил его горе-двойник?
Поначалу всё шло к тому. Когда четверо ребят, убегая от уттов, скатились из погреба под землю и попадали друг на дружку, Валера вдруг ощутил, что кто-то тащит его в сторону, в какой-то глухой и низкий лаз. Он хотел закричать, но этот же кто-то крепко зажал ему рот рукой, хотя, скорее, культяпкой мрака. Этим он, видно, давал понять, что тут уж – кричи не кричи, а твоя песенка спета.
Валера, правда, сдаваться врагам не привык, да и дрался неплохо, к тому же, просто не умел бояться. О завязавшейся драке ещё можно было бы поспорить – кто кого, если бы к странному существу не подоспела подмога – ещё штуки три-четыре таких же странных типов. Они-то вместе и одолели Валеру, связали ему за спиной руки и повели – через дверцу и погребок – обратно наверх, в дом.
Там они благополучно приняли облик вполне оформленных верзил с ужасными лицами. Да, ужасными – не то слово. Валере даже плеваться захотелось, но он сдержался, решил повременить.
Его отвели в большую комнату – бога тую, но безвкусно обставленную. Там, у стола, сидел уже всем известный дядя Петя и спокойно попивал чаёк. На возмущённые кивки Валеры он ответил милейшей улыбкой, приказал верзилам удалиться в другой конец комнаты, к камину, а сам обратился к Валере на безукоризненном жестовом. Ниже приведён адаптированный перевод их диалога. Хотя, больше – монолога, потому что Валере так и не развязали рук, он вынужден был отвечать мимикой и кивками.
– Ты и твой друг уверены, что разгадали нашу тайну, да? Молодцы, не спорю. Я, кстати, так и подозревал, что пара-тройка неравнодушных глухих нам может немного попортить планы. Но – немного, мой друг, совсем немного. Читать по губам – так себе умение. А вот знать все языки всей вселенной, включая жестовые всех стран и планет…как тебе такое? А мы вот умеем.
17
«Калька» – калькирующая жестовая речь (КЖР) – дословный перевод с русского языка на жестовый. Глухие люди «кальку» не очень жалуют, зато слышащим она даётся проще.