– Кто вы такой?4
Дядя Петя сделал непонимающие глаза, снова стараясь завладеть вниманием Муси и Мони. Но те не имели привычки перебивать старшего брата, и теперь только наблюдали за всем со стороны.
– Что вам надо? – Снова спросил Марк. – Вы меня не понимаете?
– Нет, – руками ответил дядя Петя, и вдруг, спохватившись, вздрогнул. Марку хватило мгновения, чтобы прочитать всю ту ненависть, какую он успел снискать в глазах давнего знакомого их семьи. Но, может, показалось? Всё-таки, мгновение. Снова великодушно улыбаясь во все сколько-то там своих зубов, дядя Петя пожал плечами и, легонько потянув на себя ротвейлера, сказал, обращаясь к Мусе и Моне:
– Так что, помощь нужна? А то с братом вашим, насколько я понял, каши не сваришь.
– Чего? – не понял Моня. – Это с чего вдруг?
– В каком смысле не сваришь? – Тут же насторожилась и Муся. – Вы это…что?
– Ничего, – уже немного нервно ответил дядя Петя, но тут же, словно опомнившись, с приятнейшей улыбкой завершил:
– Короче, где меня найти, ребят, вы знаете, адрес дал. Всегда рад. И если помощь нужна… В четверг у вас, ещё раз спасибо за приглашение! Ну, чао-какао, пока!
Марку он украдкой погрозил кулаком, но ни Муся, ни Моня этого не заметили… Ещё раз переглянувшись, они обернулись к брату за разъяснениями, но тот ограничился только жестом «потом» и всю обратную дорогу пребывал в себе, не заметил даже, как они приблизились к родной калитке – пришлось его тянуть за рукав.
– Что это с ним такое? – Шёпотом спросила у Мони сестра. – Вроде, дядя Петя, как дядя Петя. Ну, встретились внезапно. Ну, чего в нашей жизни не бывает?
– Не знаю, – отозвался Моня, швыряя кепку на трюмо в прихожей.
– Злишься?
– Такой шанс упустили!
Муся хотела ответить, но в этот момент их встретила Люба и позвала к столу – пришлось повиноваться – правая рука папы, как-никак. К счастью, Вася и Соня к тому времени уже позавтракали, теперь толкались у рукомойника и шикали друг на дружку. Мама, вздрагивая, поглядывала на них, но свой кофе не отставляла и всячески пыталась придать себе невозмутимый вид; рядом с ней, со скучающим лицом, прихлёбывал из пиалочки папа.
– О, господа, – только и сказал он при появлении тройняшек, потом похлебал, помолчал, и вдруг его осенило:
– Сегодня будем генералить курятник. Кто со мной? Валя?..
– Ром, может, мы сегодня немножечко отдохнём, в твой отпуск? – Устало вздохнула мама, кажется, у неё были другие планы.
– А что ты? – Тут же встрепенулся папа, – ты и отдыхай! А у меня вон – сколько помощников есть! Правда, Вась?..
– Эээ, может, трёшка? – Жалобно переспросил Вася– он как раз пытался улизнуть, но Сонька предусмотрительно замерла на пороге и не давала ему пройти.
– Я с радостью помогу, – отозвалась из-за вазона с кактусом Люба, – вот только мои уши… ещё немного…
– Нет, нет, у кого больные уши, тот сидит дома, – тут же отреагировал папа. – Сонь?
– Только с Васькой, – сказала Соня, кокетливо глянув из-под чёлки.
– Не, не, я пас, – простонал бедный Вася, – у меня спина, я кашляю…кхе, кхе…
– Кашляешь? – Тут же подпрыгнул Моня. – А знаете почему? – Муся опустила лицо в тарелку, пытаясь оставаться спокойной, как Марк. Но сейчас, кажется, даже тот немного насторожился, даже пытался что-то показать братцу. Потом, достав откуда-то листок, черканул по нему карандашом и придвинул Мусе: «Спасай». Ага, попробуй останови Моньку, когда тот всей душой жаждет справедливости! И всё же…
– Мам, пап!!! – Крик получился, что надо – все, кто сидел, чуть не попадали со стульев, а те, кто стояли – с ног. Итак, внимание привлечено. Теперь – слегка смущённый вид, голос потише, вот так:
– Я только хотела сказать, что мы с Марком и Моней сегодня в парк собирались. А если надо курятник убрать… – тут она шикнула Моньке «сидеть!», и, моментально повысив голос, завершила:
– Если надо убрать, то мы вечером и втроём справимся. А вы отдыхайте, можете на море сходить, знаете, какая там сейчас вода тёплая?..
– Спасибо, что разрешила, – угрюмо отозвался папа. Предложение с курятником, ему, правда, понравилось. Побурчав ещё для виду, он встал, сказал маме: «спасибо, родная», и, окинув всех назидательным взглядом, покинул кухню.
4
В нашей повести жестовая речь записана словами. Переводить было трудновато. Почти, как в школе. Ставят перед тобой картину – опиши, а ты смотришь, как завороженный. Тут-то и кончаются слова.