– Мне нет до них дела,– заерзал Мицкевич,.– Я боюсь теней Изумрудного города. А еще помню, что мы живем в мире, который видим... но не видим мира, в котором живем…
Услышав собственные слова, Алексей вздрогнул и округлил глаза. Его впечатлило не то, что он слышал их от Морозова в конференц-зале: это были тяжелые, падающие на землю железом, слова Антона, произнесенные им во сне. Весь сон, его абсурдная атмосфера и гнетущее давление разом обрушились на сознание, заставили землю качнуться под ногами.
Теперь он начинал понимать смысл этих слов и разницу между тем, о чем говорили алчный партнер и потерянный друг.
– Мы даже не представляем того, чем является реальный мир,– угрюмо закончил Алексей, окончательно растерявшись в своих мыслях.
Нина мгновенно оказалась рядом с изящным фарфоровым чайником, расточающим пряность мяты, а обескураженный переменой в его лице Гюнтер с немым вопросом повернулся к Полянской. По-своему прочитав его взгляд, Евгения открыла прекрасные зубы в широкой улыбке:
– У нас уже все готово для старта,– вкрадчиво защебетала она.– Курт прислал сообщение, что все коллекции: «Апокалипсис», «Изумрудный город» и «Мультяшная страна» – уже в релизе и прошиты на промышленных серверах. Сегодня он начал разворачивать программные библиотеки «Фэнтези». Теперь все зависит от Вас, Алексей. Как только закроете обновления «Фэнтези», спустя час четыре коллекции будут готовы принять пользователей по всему миру …
– Я подпишу ваши чертовы документы,– поморщился Алексей, стараясь остановить слащавый поток лживого восторга Полянской.– Для этого не стоило сюда приезжать.
– Конечно подпишешь,– тихо произнес Гюнтер с каменным лицом, отведя в сторону тяжелый взгляд.
Корпоративный юрист, принявший эти слова за команду, мгновенно разложил на столе оригиналы документов, от которых пахло дорогой бумагой. Нина беззвучно коснулась края кружки струей мятного чая, заставив напиток благоухать, и затмила на мгновение другие запахи. Евгения вздернула подбородок, качнув эффектно уложенную копну рыжих волос, от которой пришла волна ароматного парфюма с многочисленными, сменяющими друг друга яркими нотками. Подробности и детали реальности задевали Алексея…
– …Это тысячи игр,– торжествовала Полянская, насытив голос коварными и ядовитыми интонациями, присущими профессиональному маркетингу.– Миллиарды терабайт платного контента и рекламное пространство на миллиарды долларов… в день! Вы не будете разочарованы результатом… Мы уже запустили несколько анонсов через «утечку от разработчиков», и сеть с восторгом подхватила их в вирусную рекламу… Уверена, результат превзойдет ожидания…
Рекламное пространство… Алексей смотрел на контур ее губ с яркой помадой, их изгибы, которые беззвучно волновались, наполненные блеском неискренних улыбок, и не слышал слов очень красивой, но невероятно отталкивающей женщины. Она всегда касалась его творения липкими руками прагматизма и вызывала чувство брезгливости.
– Оставьте бумаги,– перебил ее Алексей.– Нина их посмотрит, и я подпишу позже.
– Кто посмотрит?– осеклась Полянская, оглянувшись на удивленного Гюнтера.
– Подпишу сейчас,– сдался Мицкевич и с улыбкой взял ручку из рук корпоративного юриста.
*****
Последний день оказался самым трудным и начался с тягостного ожидания.
Для Алексея, годы не знавшего, что такое выходной, это стало полной неожиданностью. Непрерывный марафон, бессонные ночи и изнуряющая работа оборвались полным бездействием. Такой переход можно сравнить с ударом гоночного автомобиля о стену – привычная жизнь рассыпалась на осколки, а сам он покатился в дорожную пыль.
Пока технические службы накатывали последнее обновление на сервера, а рекламщики выпрыгивали из штанов, разогревая толпу, Алексей остался не у дел в полном одиночестве. Его команда разбрелась отсыпаться, Морозов с Полянской переселились в телестудии новостных каналов. И вся компания начала перевоплощаться: гусеница свернулась в кокон, чтобы через считаные часы вспорхнуть крылатым существом.