Он был настолько ошеломлен волной ощущений, что с резким выдохом сорвал с глаз очки визуализатора.
Нина остановилась в двух шагах с беспокойством всматриваясь в его лицо:
– Вы в порядке?– наконец решилась она спросить и вынула карандаш из волос, собранных на затылке.– Все уже в зале совещаний. Шестьдесят человек и еще на удаленке человек десять…
Волосы Нины размотались в аккуратный хвост, а Алексей не мог отвести взгляда от карандаша, в котором по-прежнему видел хираути кандзаси – плоскую шпильку для волос из истории моды древней Японии.
– Я засмотрелся на интеграцию ворона с…– он кивнул в сторону, где несколько мгновений назад цвела сакура и запнулся, растерянно осмотревшись.
Ворону не на чем было сидеть: визуализатор поставил сакуру в центре пустой площадки. Обычно алгоритмы перерисовывают и изменяют существующие объекты, накладывая на них новую текстуру. Но в этот раз дерево было целиком нарисованной иллюзией, без всякого основания. Алексей был обескуражен этим открытием: птица была настоящей – он увидел ее еще до того, как включил Икс-визум.
– Ворон?– Нина осмотрелась.
– Потом,– нахмурился Мицкевич.– Посмотрю логи визуализации. Давно все ждут?
– Может, пару минут…
– Пару минут?– Алексей не скрывал недовольства.– Минута ожидания шестидесяти человек, это час потерянного времени!
Нина покорно пропустила вперед Мицкевича.
*****
Митинг с командой затянулся до утра.
Алексей любил такие спонтанные, продолжительные встречи, на которых молодые и агрессивные умы раскрывали весь свой потенциал, пытаясь общим напором найти выход из очередного кризиса или решить неподъемную задачу. Они спорили, фонтанировали идеями, горели глазами. А он умел разжигать групповой азарт: поддерживать творческую атмосферу, провоцировать состязательность, манипулировать настроением.
Алексей умело модерировал – направлял групповую работу точными вопросами, спорными утверждениями и рассчитанными паузами. В такие минуты он чувствовал себя кукловодом, который удерживал в руках невидимые нити, правившие самым невероятным и необузданным существом – коллективным разумом. Мицкевич чувствовал его присутствие, мощь, неосознанную и несформировавшуюся сущность. Он знал, что это существо реально, осязаемо, потому что подолгу удерживал его в руках…
– Чей был единорог?– он резко и безапелляционно выкрикнул, когда в очередной раз работа группы распалась на несколько беспредметных споров, отвлекая от темы. И, когда молчаливая сутулая девчушка робко подняла руку, Алексей громко всплеснул руками и даже присел, демонстрируя напускной восторг.– Расскажи о нем! Расскажи свою задумку! Как тебя зовут?
– Ирина,– девушка говорила тихо, заставляя тишину звенеть, а остальных напряженно вслушиваться.– В последнем релизе я его убрала с передних планов и проставила минимальный приоритет... Но жестко привязала к смене событий…
– Эффект! Расскажи, какого эффекта хотела добиться!– перебил ее Алексей и несколько раз взмахнул в воздухе открытыми ладонями вверх, демонстрируя поддержку и побуждая озвучить свое открытие.
– На единорога было больше всего нареканий, мол, лошадь и лошадь, выбивается из фантазийного окружения, и прорисован не очень,– неуверенно начала Ирина, но веселые смешки слушателей, отреагировавших на «лошадь», придали силу ее голосу.– Поэтому, наверное, мне ее и доверили… Я решила не просто убрать ее из активных объектов, а задвинуть на край восприятия, чтобы единорог появлялся только на периферийном зрении… А стоит к нему обернуться, и он скроется. Чтобы единорог не остался совсем незамеченным, мы с ребятами рассчитали ситуации со сменой картинки... У мужчин и женщин угол обзора различается…
Алексей едва заметно покачал головой, и зачарованная девушка, не сводившая с него глаз, мгновенно прочла эту подсказку и исправилась:
– Раз его надо было убрать с переднего плана, я решила сделать его неуловимой загадкой…
Мицкевич ударил в ладоши до боли в пальцах и вытянул в сторону Ирины руку – она, наконец, произнесла то, что ему было нужно, и он уверенно забрал внимание аудитории себе: