Посовещавшись с Сашей, мы признали, что наше путешествие кончилось: гнать челночок на веслах было невозможно достаточно далеко. Поэтому решил, что челночок я подарю мальчикам любезного поляка, а мотор заделаю в какой-нибудь ящик и отправлю по железной дороге в Курганы. На все это требовалось время. Я поехал с любезным хозяином к нему, а Сашу попросил охранять наше имущество. Он вскинул свое охотничье ружье на плечо и надел дождевик, так как надвигалась туча.
Прошло много часов, прежде чем я сделал все, что было нужно, и на возу вернулся к Саше. У него ничего не изменилось. Он ходил взад и вперед по берегу, не обращая никакого внимания на дождь. И не упрекнул меня, что я так долго отсутствовал. Взгромоздили челночок на телегу, сели сами и потихонечку поехали в имение новоприобретенного друга. Там мы пробыли два дня, познакомились с его семьей, о политике не говорили. Затем, сдавши ящик на железную дорогу, сами сели на пароход и поплыли вниз по течению в губернский город Могилев.
Плыли довольно долго. У радушного хозяина мы, конечно, позавтракали, но на пароходе проголодались. Денег после покупки пароходных билетов осталось совсем немного — один рубль. Попросить у любезного хозяина при первом же знакомстве я не мог. Из запасов наших у Саши оказался кусок сала. Хлеба не было. Саша стоически ел сало без хлеба, но я не мог.
В таком голодном состоянии прибыли мы в Могилев. Пошли в гостиницу, обеспечили себе номер. Затем на последний рубль наняли извозчика и поехали. Куда? На монастырское подворье за городом, где проживал преосвященный Митрофан, епископ Могилевский. Он был членом Госдумы и прекрасно меня знал. Он принял меня крайне радушно и очень смеялся, когда я рассказал ему историю и о наших затруднениях. Я сказал: «Издержался странник, ваше преосвященство».
Получив жизненный эликсир в виде двадцати пяти рублей, мы вернулись в гостиницу и выехали на следующий день поездом в Курганы, чтобы отомстить негостеприимному на этот раз Днепру.
Через некоторое время прибыл и ящик с мотором.
Однако злоключения на Днепре не отбили у нас охоты к дальнейшим путешествиям. Насос переделали. Кочановский по моим чертежам построил более комфортабельную лодку, получившую название «Волыночка». В следующее лето эту «Волыночку» отвезли в город Луцк и там спустили на воду реки Стырь. И втроем — Саша, я и Кочановский — пустились в дорогу.
Стырь почитается рекою не только сплавной, но и судоходной. Но это последнее название звучит слишком гордо. Суда, которые ходят по Стыри, — это небольшие катера. Но все же при их приближении пловаки, то есть плавучие мельницы, отходят в сторону, давая им дорогу через шлюзы (узкости), потому что в этих шлюзах течение стремительное.
И вот, когда мы подошли к одному из этих стремительных проходов, какая-то старая женщина, по-видимому, еврейка, стала отчаянно кричать, пытаясь нас остановить. Мы причалили к берегу, спросили ее, в чем дело. Она, вдруг, встала на колени, умоляя, чтобы мы не шли в шлюз.
«Что вы, смерти своей хотите?» — стенала она. «Почему?» — спросил я. — «Что значит почему? Там вчера утопло два, сегодня хоронили». — Невозможно было смотреть на валяющуюся в ногах старушку.
«Хорошо, но ведь нам как-то же надо…» — «Так вы зайдите ко мне. Это мой пловак. Я пошлю людей, они на руках перенесут вашу лодку, и тогда поезжайте себе с Богом».
Что было делать? Действительно, под надзором Кочановского «Волыночку» и багаж потащили, а хозяйка затащила нас к себе и стала потчевать чаем и прочим. И страшно нас благодарила.
«Меня зовут Злата Рыжая. У меня две дочери. Одна в Луцке… А вы из Луцка?» — «Да, идем из Луцка». — «Вот видите? А другая… Вы куда едете?» — «В Пинск». — «А другая в Пинске. И вот я между ними. Так, значит, вас Бог послал».
Сытые и растроганные, мы поплыли дальше. Я до сих пор помню эту старушку. Ну что ей в конце концов, если б еще «утопло два»? Она же не виновата. Река Стырь судоходна, и она все равно обязана отводить свой пловак в сторону. А кто хочет топиться, так это его дело.
Помню, кажется, в перерыве между второй и третьей Государственными Думами я отправился в очередное речное путешествие, на этот раз с Василием Кочановским. Он был столяром, который постоянно служил у меня в Курганах. Когда я купил для лодки американский мотор системы Кушмана, он освоил его, стал мотористом и приспособил к байдарке, построенной им же по моим чертежам. Байдарка была очень узкая, ее ширина не достигала и двух футов. Но не в этом дело.