Тряхнув головой, цыганка развернулась следом за вышедшим из камеры мужчиной и обежала его вокруг, остановившись, аккурат перед самым его лицо.
— Ты, — девушка ткнула пальчиком ему в грудь и заглянула в лицо, для чего ей, правда, понадобилось встать на носочки. — Дурак! — не сумев подобрать других слов, обвинительно бросила она, капризно надув губы и топнув ногой, словно маленький ребенок.
Впрочем, следующие слова девушки шли вразрез с образом хрупкой маленькой девочки и подошли.
— Почему ты никогда не думаешь головой? Что бы Приют делал без тебя? Если тебе наплевать на себя, подумай о людях. А, что с тобой разговаривать. — цыганка обреченно махнула ручкой. Браслеты на запястье тонко зазвенели. — Надо уходить. — коротко заключила она, взлетев вверх по лестнице, ведущей к выходу из подземелья.
Попытавшись было перехватить верткую егозу, мужчину досадливо хмыкнул.
— Паршивка… — широко усмехнувшись, он оглянулся на молчаливого гиганта, привычно хлопнув его по плечу. — Спасибо, Луи, без тебя моя невестушка бы не справилась! — протянул он, на что тот только улыбнулся.
При чем эта улыбка показалась Козлову куда более жуткой, чем все ужасы последнего дня: ослепительно белые зубы на фоне темного лица смотрелись убойно.
Тем временем темноволосый мужчина все же обернулся и тот час озадаченно приподнял брось. Только сейчас заметил четверку, быстро скользнул по ним взглядом, остановившись на Володе.
— Она что безногая? Поставь бабу и не отставайте, если шкура дорога. Кто инвалид и потеряется — счастливо поджариться, Аделару пламенное приветствие. — коротко бросил он и решительно зашагал к лестнице, вслед за цыганочкой.
Володя, который с удовольствием бы оставил здесь Варю лишь вздохнул, но вздох этот был полон такой невыразимой печали, что любой трагик обзавидовался бы.
Между тем Варвара, все же, соизволила разжать объятья, потому что, наконец, обратила внимание на мужчину в лохмотьях. Обратила и тут же, мысленно, уже сыграла с ним свадьбу. Поэтому, смысл сказанного черноволосым прошел как-то мимо девушки, а вот когда он двинулся к лестнице Варвара засеменила следом.
Почесав затылок, Володя озадаченно пожал плечами и вздохнул с облегчением. Кажется, на этот раз пронесло.
— Инга, — окликнул он блондинку, жестом показав идти вперед.
Рассеянно кивнув, Инга быстро взбежала по лестнице следом. От всего происходящего голова шла кругом. Девушку еще немного шатало, но она упрямо старалась держаться. Выходило не очень, но она честно пыталась. В конце концов не каждый день тебя приговаривают к костру и, когда ты уже приготовился пожать руку прадеду, вдруг спасают.
Последним по лестнице поднимался гигант, любезно поторопивший Козлова легким пинком. Настолько легким, что на вершину лестницы звезда взлетела с ветерком и на одном дыхании.
Улица встречала беглецов влажным воздухом. Зябко поведя плечами, Инга коротко осмотрелась. Погода напоминала осеннюю, так что в свитере хотя и было не жарко, но замерзнуть не грозило. Куда больше печалила грязь под ногами. Уже на третьем повороте между одинаковых кирпичных строений, она успела попрощаться с кроссовками. Рядом трусил, прерывисто ворча Козлов, грузно хлюпая по лужам, чуть впереди бодро семенила, точно сдавала кросс, Варечка, чуть левее слышались быстрые шаги Володи.
Казалось, оборванцы, во главе с черноволосым не знали усталости, в то время, как Инга уже скоро почувствовала, что жутко устала. На улице вечерело. Оказалось, что очнулись они уже ближе к вечеру и вот сейчас улицы стремительно заливали вечерник сумерки.
Поджав губы, Инга уже скоро перестала следить за дорогой. Не смотря на то, что сон вроде был, отдохнувшей она себя не ощущала. Произошедшей просто выжало ее. Несколько раз споткнувшись, на дежурной петле каменного лабиринта Инга уже хотела просто рухнуть и взмолиться о смерти, но что-то пошло не так.
Бежавшие впереди вдруг остановились, черноволосый что-то быстро бросил и прежде чем девушка успела понять, что он сказал затылок пронзила острая вспышка боли и мир погрузился во мрак.
Глава 3. Пришедшие
Предместья Лавуара были освещены красным заревом пожара.
Горели лачуги бедняков на правом берегу реки. Пламя жадно пожирало маленькие домики с соломенной крышей. Они горели быстро, словно были сделаны из тонкого пергамента.