Война была провальной; солдаты гибли как мухи и дезертировали, становясь разбойниками, а запасы золота в казне таяли на глазах, в то время как непокорный Лорден продолжал торговать свои обширные через морские пути и чувствовал себя если не припеваючи, то весьма сносно. Спустя пять лет безуспешных атак и позорных отступлений, Король Цей Леу́рий III, скрепя зубами и сдерживая суровые мужские слёзы, был вынужден признать поражение и принять независимость своего вассала, а заодно отдать ему все корабли флота и небольшой клочок земли на фермерские нужды. С тех самых пор в городе правит Сенат, в который входят представители самых влиятельных, многоуважаемых и богатых семей города, чья воля становится нерушимым законом для всех горожан. Пользуясь новообретённой абсолютной властью, они отменили и приняли множество законов, издали сотни указов и предписаний, тем самым подстроив город всецело под свои прихоти и нужды, обратив всех его жителей в своих покорных слуг, и лишь одна вещь осталась неизменной. Хотя Лордэн и перестал быть частью королевства, но на его червонцах до сих пор продолжали отчеканивать корону и называть их кронами, ведь именно они — деньги были истинными властителями и самой душой этого славного города.
Тем временем Хромос успел выйти на главную городскую улицу и шёл среди бурного потока людей и повозок, стекавшего в нижнюю часть города, где располагались все причалы, торговые гильдии, самые большие рынки, а также крупнейший и старшейший во всей округе гномий банк — Дун Гарад. Капитан поглядывал вокруг, вспоминая сколь безлюден и тих был ночной город, и искренне дивясь, сколь живым и шумным он стал при свете дня. Ему всегда нравилось это чудесное преображение, и он был готов просто бродить по улицам и днём, и ночью, если у него было подходящее настроение и хватало достаточно свободного времени, а его, как правило, было совсем уж немного.
Осматривая проносившихся мимо него людей, Хромос заметил медленно ехавшую повозку, украшенную пёстрыми тканями и множеством сверкающих в солнечных лучах бубенцов. На её козлах восседал смуглый мужчина с длинными, изогнутыми каштановыми усами и курчавой бородкой, чей конец был заплетён в маленькую косичку. Одет иноземец был в приталенный и подпоясанный красный халат с нашитыми звёздами, а на его ногах красовались остроносые бархатные туфли. Хромос знал этого мужчину; его звали Суалахи́м, небезызвестный продавец фейерверков, временами приезжавший из дальних жарких стран в Лордэн, чтобы устроить незабываемое огненное шоу и заодно продать побольше своих изделий. Красочные взрывы и дожди из искр восторгали всех горожан от мала до велика, включая и самого капитана, но для него веселье нередко оборачивалось уймой забот.
— «Надеюсь, что хоть на этот раз никто не спалит чужой корабль или дом, ну или же просто сам не убьётся», — подумал Хромос, провожая Суалахима пристальным взглядом.
Вскоре после этой маленькой и нежданной встречи впереди, на левой стороне улицы показалась громоздкая триумфальная арка из синего мрамора с большими чёрными вкраплениями и сетью тонких белых жилок. Обе её колонны обвивали тела двух чудовищных морских змеев, что некогда гнездились в просторных подводных пещерах к северу от города. Забравшись на плоскую крышу арки, они оскаливали вытянутые зубастые пасти и расправляли плавники на обтекаемых головах, грозно уставившись в каменные глаза ненавистного противника. Их гладкие тела сверкали и переливались на солнце, словно их покрывала настоящая, созданная природой и смазанная слизью чешуя, но всё же они были созданы умелыми руками смертного человека, посвятившего с десяток лет своей короткой жизни тому, чтобы вдохнуть в холодный камень жизнь.
Тут Хромос свернул с дороги и прошёл под тенью арки. Выйдя по другую её сторону, он очутился на самой старой и важной площади в городе — Площади Основателей, названной в честь тех людей, что некогда заложили первый камень в поросшей бурьяном долине. Площадь имела форму правильного квадрата, регулярно подметалась, а в каждом её углу располагалось круглая клумба, застланная разноцветным ковром цветов. В центре площади стоял громоздкий пьедестал с древней статуей благородного мужчины, возложившего руку на бронзовую трость длиной в человеческий рост. Он горделиво задирал нос и снисходительно-брезгливо смотрел на всякого прохожего, какого бы происхождения и достатка он не был. По периметру площади стояли старинные дома, ничуть не изменившие свой облик ещё с тех пор, когда Лордэн ещё был частью королевства.
Над этими невысокими и хрупкими, но душевными и симпатичными особнячками возвышались два угрюмых тёмно-зелёных обелиска, отбрасывая длинные, прямые тени на площадь и здания. Их фундамент врастал в угловатую гранитную глыбу, уходившую корнями глубоко под землю. Её безукоризненно ровные грани и тщательно выверенные углы внушали смотрящим мысль, что она не была сложена из сотен и тысяч раздельных блоков камня, а была единым, неделимым монолитом, что она стояла здесь задолго до того, как люди обрели дар речи, что её вонзили в землю сами боги в день сотворения планеты, но это было ещё одно непревзойдённое творение рук смертных; на сей раз тех, кто больше света дня любили тьму подземелий. Гномы построили свой банк столь же громоздким и величественным, как их любимые горы, и создали под ним развитую и запутанную сеть ходов, комнат и хранилищ, заполненных до потолка золотыми слитками и долговыми расписками. Лабиринт быль столь сложным и запутанным, что только старшие гномы, державшие в памяти каждую развилку и лестницу, могли уверенно разгуливать по нему, не рискуя потеряться. Любой чужак, по своей глупости и жадности позарившийся на гномьи сокровища, был обречён на нескончаемые скитания по запутанным туннелям, без надежды снова увидеть голубизну неба.
Смотря на здание банка, Хромос вспоминал, как бородачи били себя кулаками в грудь и громко клялись, что возведённая их давно почившими легендарными прадедами крепость могла не только выдержать длительную и изнурительную осаду, но и была способна запросто пережить налёт странствующего в поисках наживы дракона. Впрочем, верилось ему в это с трудом. То ли, потому что капитан слышал много историй о чудовищных разрушениях, которые оставляли после себя огнедышащие твари, то ли, потому что гномы, говорившие это, чаще всего были пьяны в доску и еле держались на ногах.
Хромос поднялся по широким ступеням и очутился перед широко распахнутыми и целиком отлитыми из железа вратами, чьи тяжёлые створки были испещрены золочёной вязью гномьих рун. По обе стороны от входа стояли караульные, одетые в толстую броню и вооружённые двуручными секирами. Их главной целью было не пускать внутрь всяких проходимцев и нищебродов, у которых было недостаточно денег, чтобы вести дела с таким крупным и именитым банком как Дун-Гарад. Охранники с недовольством покосились на появившегося перед ними стража, но, не сказав не слова, дали ему спокойно пройти.
Переступив через порог, сапоги капитана коснулись пола из больших плит чёрного и белого мрамора, выложенных в шахматном порядке и начищенных до такой степени, что по ним можно было скользить словно по замёрзшему озеру. По всей зале были расставлены покрытые лаком столы из дорогих пород дерева и диваны, обтянутые мягкой как бархат телячий кожей. На них сидели пришедшие в банк по делам иноземные купцы, именитые торговцы, зажиточные дворяне и внимательно перебирали принесённые с собой бесчисленные расписки, истекавшие векселя и кабальные контракты, терпеливо и покорно дожидаясь, когда же их наконец-то позовут. Высокий, сводчатый потолок поддерживался двумя рядами стройных, ребристых колон, к которым были прикреплены большие хрустальные лампы, ярко освещавшие помещение ровным оранжевым светом. Хромос прошёл мимо них всех, к противоположной от входа стене, где за позолоченными решётками сидели погрязшие в бумагах гномы-счетоводы. Они работали только с мелкими торговцами, а всех важных клиентов проводили в отдельные, богато убранные комнаты с учтивой прислугой, и уже там за приятной беседой, доброй выпивкой и вкусной закуской совершались сделки на сотни и тысячи крон.