По традиции Теней, останки обрабатывались священными минералами и очищенной водой много раз, пока над ними произносился перечень молитв. Потом тело обертывали ароматными тканями, а затем покрывали растаявшим воском.
Он почти прошел мимо Рейджа, когда остановился и нахмурился.
Посмотрев на Брата, он спросил:
— Сколько сейчас времени?
Рейдж взглянул на экран телефона.
— Пять утра.
— Вообще, есть кое-что, что ты можешь для нас сделать, — тихо произнес айЭм. — С наступлением ночи.
Глава 70
Как только солнце скрылось за горизонтом, Рейдж первым вышел из особняка. Минуя французские двери библиотеки, он пересек пустую террасу, свободную от кованой мебели, которую на зиму убрали на склад. Бассейн также был осушен и накрыт, зонты спрятали, даже клумбы и фруктовые деревья накрыли от предстоящего снега.
Эти приготовления к зиме казались своевременными. Словно территория особняка надела траур вместе с ними.
В его боевой руке висела бензопила «Хускварна 460 Рэнчер», готовая к работе.
Дневные часы были пыткой, странный промежуток времени после смерти вкупе с необходимостью оставаться в доме превратили особняк в обитель зомби.
Хорошие новости: он, наконец, вырвался на свободу, и сейчас займется резкой.
Пройдя к деревьям на дальнем конце лужайки, он вошел вглубь и дальше, до самой заградительной стены, опоясывавшей территорию. Примерно в двадцати ярдах располагалась укрепленная дверь, и, добравшись до панели, он вбил пароль на консоли и дождался металлического лязга, который сопровождал разблокировку внутреннего засова.
Толкнув тяжелую панель, он оставил ее открытой для своих братьев, а также Бэт, Хекс, Пэйн и других женщин.
По другую сторону росли преимущественно сосны, и он оценил размеры стволов, освещаемых лунным светом. Он будет избегать старожилов и нацелится на молодняк.
Рейдж завел пилу, чувствуя смесь газа и нефти, и, увеличив обороты, подошел к хвойному дереву с фут диаметром. Лезвие прошло сквозь кору в древесину, как кинжал — в плоть, делая быстрый и чистый, практически хирургический разрез. И когда пушистая сосна с треском рухнула, он перешел к следующей, выжал обороты и распилил, одновременно осматривая местность, чтобы дерево никого не прибило.
Позади него Тор подхватил первый двадцатифутовый ствол и потащил к проему в опорной стене. Бэт была следующей. Пэйн. Бутч. Джон Мэтью и Хекс. Блэй и Куин. По цепочке, они работали словно на конвейере, никто не произнес ни слова.
Никто не потрудился надеть ни перчатки, ни куртки.
Кровь на поцарапанных ладонях, проливавшаяся на деревья, служила их вкладом.
В холодную осеннюю ночь сладкий запах хвои напоминал ладан.
Ривендж помог им с планированием в течение дня. По традиции симпатов погребальные костры состояли из двух частей: треугольное основание из девятифутовых вертикальных столбов, на которые ставилась прочная платформа из девяти шестифутовых досок, а вершина строилась из девяностошести бревен, из которых девяносто были в девять футов длиной, и шесть — по шесть футов. Для вершины каждое из девятифутовых бревен располагалось на расстоянии девяти зэму — что равнялось приблизительно девяти дюймам — и каждый следующий уровень располагался перпендикулярно предыдущему.
Цель такой конструкции — обеспечить достаточный поток воздуха, чтобы дать огню разгореться.
Именно так они и сделают… потому что ни у кого не было других вариантов, и хотя ни Трэз, ни Селена не принадлежали к симпатам, все решили, что лучше воспользоваться действенным вариантом, нежели рисковать и заниматься кустарничеством.
В итоге Рейдж завалит примерно шестьдесят пять деревьев примерно по двадцать футов каждое. Потом они спилят ветки и снимут кору с помощью кинжалов, пил и других инструментов и установят костер на ровном участке лужайки к западу от дома.
Во время работы пила подскакивала от каждого удара, словно дикое животное, едва сдерживаемое оковами. А он, тем временем, вспоминал свое прошлое с Мэри.
Он был на месте Трэза, сидел рядом с кроватью, на которой лежала его любимая. Ему знаком этот парализующий страх и неверие, что жизнь, со всеми ее испытаниями пришла к такому финалу. Он вернулся домой, разделся и сел на алмазы, резавшие его колени… и склонив голову к единственному известному ему божеству, он молил о спасении Мэри.
И Дева-Летописеца снизошла до него, даровав то, что он просил… но величайшей ценой.
Его Мэри будет спасена, но в обмен за этот дар, она не сможет быть с ним. Такова была плата за невероятное благословение, уравновесившая чудо.
Боль образовала в его груди черную дыру, бесконечную рану, настолько глубокую и смертельную, что он поражался, почему не пошла кровь…
Рейдж наблюдал, как очередное дерево замертво рухнуло на холодную землю.
Он знал наверняка, что Трэз чувствовал в эту секунду.
В чем была разница? В ту ночь, примерно два года назад, после того, как он поклялся оставить ее, чтобы спасти от болезни… его Мэри влетела в его комнату живая и невредимая, исцелившаяся, спасенная, здоровая.
И она могла остаться с ним.
Это было единственным лучом солнца за всю его взрослую жизнь: словно крыша над головой растворилась, и солнце взошло для него одного, тепло и свет накрыли их обоих, когда он обнимал свою женщину.
В то мгновение они оба были спасены благодаря милосердию Девы-Летописецы.
Позднее он узнал, что Мэри стала бесплодной во время химиотерапии, и Дева-Летописеца решила, что этого достаточно, чтобы уравновесить дар вечной жизни.
И по сей день они с Мэри были неразлучны.
Трэзу не даровали подобное чудо.
Селену не спасли.
Повторилась трагедия Тора и Велси.
Хотя Рейдж ни за что не признается в этом, он не понимал, почему его и его шеллан избавили от такой участи. Особенно с учетом того, что Дева-Летописеца прокляла его зверем за то, что он не умел держать себя в руках.
И все же она была расположена вернуть ему его любимую.
Благодаря Матери расы, его Мэри могла жить, сколько пожелает… до тех пор, пока он не уйдет в Забвение.
Тот факт, что их избавили от горя… казался абсолютной случайностью, как и причина, по которой прокляли Тора и Трэза.
По крайней мере, его брат научился жить дальше.
Оставалось только надеяться, что то же самое произойдет с Тенью.
***
— Отвези это, — сказал айЭм Фритцу, — в мою квартиру в Коммодоре. Приклей на наружное стекло раздвижной двери на террасу.
— С удовольствием, господин, — ответил дворецкий. Но потом доджен нахмурился. — Будут другие распоряжения?
— Нет.
Фритц продолжил стоять на месте, сбитый с толку, и айЭм не мог понять…
А. Точно. Он не отдал записку.
Заставив себя разжать руку, он отступил назад.
— Спасибо, дружище.
— Если вам или вашему брату понадобится что-нибудь еще, прошу, позовите меня. Я буду рад услужить, особенно сейчас.
Дворецкий низко поклонился и, пройдя по коридору, скрылся за стеклянной дверью в офис.
айЭм оглянулся по сторонам, хотя по-прежнему был один. Ему нужно чем-нибудь занять глаза, и в этом смысле он понимал, почему Рейдж и Братья взяли дело на себя… как и женщины этого дома, те, кто не работал в лесу, ушли наверх, чтобы помочь приготовить церемониальные блюда, которые обычно подавали на траурных трапезах. По этой же причине Избранные и Праймэйл закрылись в спортзале для проведения древних ритуалов, ароматизированный дым от священных свечей наполнял учебный центр ароматом одновременно тяжелым и приятным.
Образовалась мешанина из разных вероисповеданий и традиций, все смешалось вокруг горя.
Его брат.
И сам айЭм ждали здесь.
В какой-то момент в ближайшие три часа мужчина выйдет из палаты, обнаженный и покрытый собственной кровью.
Отметки на груди и животе скорбящего мужчины станут последней частью ритуала подготовки тела ушедшей супруги.