… но вместо того, чтобы появиться на заднем дворике дома Дариуса, где Роф проводил аудиенции с подданными, Рейдж материализовался перед огромным, но менее роскошным домом в пригороде. На подъездной дорожке был припаркован синий фургон Вольво XC70, и хотя шторы были задернуты, свет горел в каждом огне трехэтажного дома.
Рейдж достал телефон, зашел в «Избранное» и нажал зеленую кнопку вызова. Пока шел дозвон, он переминался с ноги на ногу.
— Привет, — сказал он, когда на звонок ответили. — Ты в порядке?
— Привет. — Голос его Мэри, его красивой и удивительной женщины, звучал совсем не нормально. — Как ты узнал?
Его зверь сразу встрепенулся под кожей, готовый порвать всех и вся, кто угрожал его супруге.
— Что происходит?
— У нас проблемы у одной из матерей.
Взгляд Рейджа блуждал по окнам.
— Я могу помочь?
— Где ты?
— На вашем газоне.
— Уже спускаюсь.
Рейдж повесил трубку и быстро привел себя в порядок, пригладив волосы, поправив куртку, подтянув кожаные штаны.
Марисса организовала «Убежище» для нужд жертв домашнего насилия среди представительниц расы. Хотя у людей полно программ и средств для своих женщин и детей, вампиршам и их отпрыскам некуда было обратиться, пока Марисса не основала эту организацию. Персонал состоял из социальных работников, обученных в человеческом мире — в вечерних школах или он-лайн — а медсестрами руководили Док Джейн или Элена. Резидентам разрешалось оставаться здесь без платы, столько времени, сколько им понадобится, чтобы снова встать на ноги и найти дом.
Мужчин внутрь не пускали.
Насколько он знал, сейчас в доме жили, по меньшей мере, двенадцать женщин, хотя число постоянно менялось… и благодаря Крылу Веллесандры, построенном как дар Тора в память о его первой любимой шеллан, здесь было полно комнат.
Парадная дверь открылась, и Мэри выскользнула наружу, закрывая дверь за собой. Обняв себя руками, она, дрожа, побежала по газону… и он собрал все унции самоконтроля, чтобы устоять и не сократить дистанцию между ними. Но он должен уважать границы частной собственности.
Широко распахивая руки, он опустился на колени, и когда она оказалась в пределах досягаемости, прижал ее к себе и оторвал от земли. Для него она была легкой как пушинка, но, Боже, она была живой, ее теплое тело прижималось к нему, ее руки обвивали его шею, сжимая, ее запах ударил нос, влияя на него как «Ксанакс» и эспрессо одновременно.
— Моя Мэри, — вздохнул он. Глубоко внутри него зверь удовлетворенно зафыркал. — Моя девочка Мэри.
Он зовет ее так уже давно. Не зная, почему. Наверное, потому что каждый раз, слыша такое обращение, она улыбалась.
Рейдж опустил ее, но не разжимал объятий. Он смахнул ее волосы цвета какао назад, и ему не понравилась ее бледность.
— Что, черт возьми, стряслось?
Она издала звук гнева. Истощения. Печали.
— Ты помнишь маму с ребенком, которых вы с Бутчем спасли пару лет назад? Может, два с половиной? Мама годами была жертвой насилия, как и ее ребенок.
— Да, они были первыми в вашей программе.
— Ну, у мамы все плохо. Она никому не сказала, что была беременна, когда пришла к нам. Она все скрывала, никто понятия не имел, что происходило. Обычно плод созревает восемнадцать месяцев, но, по словам Хэйверса, иногда ребенок может умереть в утробе и остаться там… у людей такое невозможно. Однако Хэйверс сказал, что встречал такие редкие случаи.
— Погоди. Что? Ты говоришь, что она…
— Да. Это так ужасно.
Рейдж попытался представить, как у женщины в чреве остается мертвый ребенок.
— Господи…
— Ей становилось все хуже, она слабела… а потом потеряла сознание, и мы вызвали Дока Джейн с Эленой. Джейн вытащила ребенка, но мама… — Мэри покачала головой. — Она не идет на поправку. У нее слабая инфекция, которая не хочет уходить, и выглядит она плохо. И, что хуже, она отказывается от дальнейшего лечения, и никто не может достучаться до нее.
И, значит, Мэри была на передовой.
Рейдж прижал ее к своей груди, чувствуя себя придурком за свои подкаты в смс, в то время как она занималась вопросами жизни и смерти.
— Я могу чем-нибудь помочь?
Она отстранилась, поднимая на него взгляд.
— На самом деле, после этой передышки у меня откроется «второе дыхание». Твой приход как нельзя вовремя.
Он подумал о том, что происходило в клинике с Селеной. Ситуация странным образом тяготила его, хотя он не сильно тесно дружил с Трэзом.
Но он хороший мужчина. Крепкий орешек с добрым сердцем.
— Что ж, дай мне знать. — Он снова смахнул ее волосы. — Все что понадобится, в любое время.
Она приподнялась на носки, и он встретил ее на полпути, целуя раз, второй и снова. Она была самым важным — важнее его сердца и Братьев — в его жизни. С того момента, как она заговорила с ним, и он закрыл глаза, покачнувшись от звука ее голоса… он потерялся в ней.
Без нее, без своего магнитного севера? Он больше, чем проклят.
— Я люблю тебя, — прошептал она. — Сейчас и навечно.
— Я попытаюсь вернуться домой на рассвете, но не знаю, как все пойдет дальше.
— Делай то, что должна. Я выйду на связь, и ты напишешь, когда сможешь.
— Ты всегда такой понимающий.
Будто она знала, что быть вдали от нее в течение дня — ад для него.
— Мэри, девочка, ты делаешь то же для меня. И твоя работа очень важна.
Она склонила голову, ее широкие глаза были мрачными.
— Спасибо. Знаешь, это… очень мило с твоей стороны.
— Это правда. — Он снова поцеловал ее. — А сейчас иди. Возвращайся к своей пациентке.
Его Мэри взяла его руку и сжала.
— Я тоже тебя люблю.
Рейдж не двигался с места, наблюдая, как она бежит к парадной двери, достает ключ и входит в дом. Она помахала ему прежде, чем исчезнуть.
Когда дверь захлопнулась, он представил, как она запирает засовы, удостоверяясь, что все в безопасности. Она работала, чтобы жизнь женщин и детей в этом доме стала лучше.
Спустя мгновение он снова достал мобильный. Пусто. Трэз все еще не ответил.
Второе его отправленное сообщение.
Выругавшись, он молекулами перенесся к старому дому Дариуса… и по пути образ Трэза, выскочившего из смотровой комнаты преследовал его. Съедал живьем.
Дерьмо, он надеялся, что Селена в порядке.
По неясной причине, это было жизненно важно для него.
Глава 19
Кор сидел на диване напротив Лейлы, и его сердце билось неровно. Она выбрала кресло в углу, и поэтому свет камина падал только на ее ноги. Но он мог представить ее всю: каждую черточку лица, ее горло, ее тело, известное ему как свое собственное.
Заданный ею вопрос словно повис между ними.
— Так что? — спросила она. — Время… пришло?
В ее голосе звучала очевидная дрожь, и он потер лицо рукой. В отличие от нее, он был полностью освещен, и не хотел, чтобы она видела его. Она и так беспокоилась, его вид сделает только хуже.
— Кор.
— Я не животное.
— Что, прости?
— Я бы никогда… не взял тебя в твоем положении. Это было бы зверски.
Она сделала глубокий вдох, который не заглушило даже потрескивание камина. И не в первый раз Кор возненавидел себя за положение, в которое ее поставил. Он активно пользовался тем, что узнал благодаря ей, заставляя ее быть с ним, поддерживать опасную для нее связь, чего бы Избранная не сделала по собственной воле.
Братство Черного Кинжала не прощало своих врагов, как и он. Связь с изменником была высшим преступлением согласно Древнему Праву.
Учитывая тот факт, что он и его Ублюдки прошлой осенью всадили пулю в горло Рофа? За такие заслуги их точно не запишут… как там говорят? В Бой Скотчи?
— Девять месяцев, — прошептала она.
— Что?
— Столько мы уже встречаемся.
Он вспомнил самое начало, когда она дала ему вену под тем деревом. И позднее, когда он разоружился и сел в ее машину. Потом он целовал ее…
— Ты возбужден? — выпалила она.
Он отшатнулся, и его тело двинулось само по себе, бедра подались вверх прежде, чем он успел остановиться.