Зайфер еле заметно склонил голову.
— Как пожелаешь.
Кор отвернулся, готовый отравиться на поиски, сражаться и убивать. Но прежде, чем перейти на бег, он оглянулся через плечо.
— Блондинку. Я хочу блондинку. С длинными волосами.
— Я знаю, кому позвонить.
Кивнув, Кор побежал по грязному переулку, его военные ботинки гремели по изрытому асфальту. Он вдыхал ветер, и его мозг отфильтровывал запахи выхлопных газов и дешевых забегаловок, людишек, бездомных и немытых, гниющую у реки рыбу.
Ярость на себя заострила все органы чувств…
— Хэй, приятель, ищешь, чем заправиться?
Резко останавливаясь, он обернулся. По запаху, пришедшему к нему с порывами ветра, он понял, что в тени стоял не человек.
Враг, которого он искал, сам нашел его, лессер еще не осозновал, к кому обращался.
— Да, — сказал он. — Не откажусь.
— Иностранный ублюдок, — сказал убийца. — Чего хочешь?
— Что есть?
— Только хорошее. Чистый колумбийский кокс, а не то мексиканское дер…
Кор не дал продавцу закончить. Звериным прыжком он рванул вперед, по дуге ударяя кинжалом, цепляя убийцу прямо по лицу. В районе глаз. Нежить мгновенно вскинул руки, складываясь в поясе, взвыв от боли… и Кор воспользовался этим, замахнувшись правой ногой и пнув по черепу, словно по футбольному мячу, сбивая немертвого с ног.
Их высокого прыжка он приземлился на лессера, перевернул его и сжал лицо ладонью. От него смердело прогорклым молоком и потом, а сладкий душок провоцировал его инстинкт убивать.
Ярость, которую он носил в себе с момент ухода Лейлы, снова вырвалась наружу. Убирая кинжал, он сжал боевую руку в кулак и вогнал в бледное лицо лессера. Снова и снова, пока черты лица не превратились в жижу, кости не смялись, подбородок не отвис. С каждым вдохом он широко заносил руку, с каждым выдохом обрушивал кулак вниз, уверенный темп дыхания сопровождал удары.
Зайферу лучше поторопиться.
Ему нужно выбраться из этого состояния с помощью секса.
***
Лейла сидела на краю своей постели, и ее руки, державшие телефон, тряслись. Она уже прочитала полученное сообщение, не один раз. На самом деле, она перечитывала слова с тех самых пор, как проснулась на закате от вибрации телефона на прикроватном столике.
Никогда более не приходи ко мне. Меня не будет ни в коттедже, ни в фермерском доме, и я не желаю твоей компании. Мне не интересно то, что ты можешь мне предложить.
Кор, должно быть, надиктовал сообщение на свой айФон. Он никогда не посылал ей сообщений до этого, и она всегда подозревала, что он не умел читать и писать.
Из всех возможных вариантов окончания их отношений, из всех способов их возможного расставания, такого она не предвидела. Не потому, что заставила его раздеться и взять ее вену
— … ау?
Она подпрыгнула, телефон выскочил из ее рук, приземляясь на ковер с коротким ворсом. Когда Куин направился к нему, намереваясь поднять, она запаниковала и бросилась к телефону первая. Точнее, попыталась.
С ее животом было сложно двигаться быстро, и она затаила дыхание, когда его сухощавая рука обхватила телефон.
— Ты в порядке? — спросил он. — Выглядишь бледной.
Не смотри на экран. Не смотри на…
— О, Боже, ты плачешь?
— Нет. Она подняла руку. — Не плачу.
Верни мне телефон, верни мне…
Куин подошел к ней и приподнял лицо.
— Что происходит?
Проведя подушечкой пальца по ее щеке, он положил гребаный мобильный телефон назад, на прикроватный столик. Экраном вниз.
— Я стучал, но мне никто не ответил, — сказал он. — Я волновался.
Содрогнувшись, она зарыла глаза, напряженные нервы вибрировали на грани.
— Просто прочитала печальную историю в интернете. Похоже, я намного чувствительней, чем думала.
Он сел рядом с ней.
— В последние дни произошло столько дерьма…
Неожиданно для себя она разревелась, прижимаясь к его широкой груди.
Обвив вокруг нее руки, Куин нежно держал ее, позволяя выплакаться… и от того, что он решил, будто она плакала из-за беременности, неожиданной двойни и гормональных всплесков, Лейла ревела только сильнее.
Она плакала из-за долгих месяцев лжи и предательства; плакала из-за всех тех поездок на луг; из-за того, как тайком убегала из дома; из-за того, что пользовалась для этих целей машиной, которую ей подарил Куин.
И по большей части — что хуже всего — она плакала из-за чувства потери, столь сокрушительного, словно кто-то умер на ее глазах, а она ничего не смогла сделать, чтобы спасти его.
Образы Кора сыпались на нее словно бомбы: как он пытался стать привлекательней, приходил к ней всегда чистый, даже с поля боя… как выглядел в том душе, когда сквозь занавесь просвечивался его силуэт, удовлетворявшего себя… до поражения, с которым он склонил голову, стоя перед камином, словно какая-то часть его души оказалась выставленной напоказ, и она кровоточила, делая его слабее, сминая его.
Она пыталась убедить себя, что все к лучшему. Больше не будет двойной жизни. Вероломства. Ей не придется прятать телефон и беспокоиться, что ее деяния раскроют.
Больше не будет Кора…
— Я позову Дока Джейн, — сказал Куин настойчиво, потянувшись к домашнему телефону.
— Что? Нет, я…
— Как сильно болит в груди?
— Что? — спросила она, всхлипывая. — О чем ты…
Он указал на ее грудь. Опустив взгляд, она увидела, что схватила себя за перед фланелевой ночнушки, мягкая ткань мялась в плотно сжатом кулаке.
Это источник ее слез, подумала Лейла.
Они шли от сердца.
— Честно, — прошептала она. — Я в порядке. Я просто должна выпустить все наружу… мне так жаль.
Рука Куина повисла над трубкой. А потом он, наконец, отвел ее, но Лейле было ясно, что она его не убедила.
— Думаю, мне нужно съесть что-нибудь, — сказала она.
Это было совсем далеко от правды, но Куин тут же переключился в режим исполнения желаний. Позвонил Фритцу вместо медиков и заказал разнообразные блюда.
От его беспокойства за ее благополучие и его заботливости она снова разревелась.
Дражайшая Дева-Летописеца… она была словно в трауре.
Глава 46
— Значит, нужно забраться вот в это.
Селена вцепилась в протянутую руку Трэза и переступила через край первой из шести выстроенных в ряд капсул. Небольшие, похожие на кокон конструкции стояли на рельсах, внутри было по два сиденья, а к узкой крыше поднималась перекладина. Когда Трэз устроился рядом с ней, им кивнул оператор в униформе, стоявший за пультом управления в дальнем конце платформы.
— Машина поедет туда? — спросила Селена, указывая на подъем в гору. — Наверх?
Трэз прокашлялся.
— Ну, да. Наверх.
— Боже, как высоко!
— Эм, ну, да.
Она повернулась к нему, когда перекладина опустилась на их ноги.
— Трэз, серьезно, ты возненавидишь это…
После рывка капсула двинулась вперед по рельсам, и колеса начали набирать скорость с тихим «чух-чух».
— Но ты будешь в восторге, — сказал он, целуя ее. — Держись крепче.
Они начали подниматься практически вертикально вверх, ее спина вжалась в мягкое сиденье, руками она вцепилась в холодную металлическую перекладину. На мгновение Селена пожалела, что не взяла перчатки, которые ей предлагали в доме, но потом она забыла про дискомфорт.
Выше, выше, выше… невероятно высоко.
Изогнувшись в бок, Селена расплылась в улыбке.
— Господи, как же мы высоко!
И они были только на полпути к вершине.
«Чух-чух» становилось все громче, а рывки — сильнее, пока Селене не начало казаться, что кто-то давит на ее плечи. Ветер становился холоднее и свежее, волосы смело в сторону, парка с трудом сохраняла тепло тела.
— Вид просто великолепный, — выдохнула Селена.
Не так высоко, как прошлой ночью, но без буфера между ней и развернувшимся видом, не было стеклянных полотен, отгораживавших ее от падения, ничего, только дорога впереди и все увеличивающееся расстояние до земли.