— Выглядишь усталой, — сказал Хантер, обнимая Адама и поглаживая по волосам. Затем зарядил ей щелбан.
— Ай! — воскликнула Девон, потирая место удара.
— Дев, ты нас напугала, — пояснил Хантер.
— Не нарочно.
Адам отпустил её.
— Родителям рассказала?
— Их нет в городе, — ответила она. — Жду их возвращения.
Девон всегда чувствовала, что у неё две мамы — Памела, которая любила её, но не могла заботиться, и Герти старшая сестра Памелы. Обе сестры — импы и были очень близки в детстве, возможно, поэтому Герти без колебаний взяла Девон к себе и воспитала, как собственную дочь. Хотя Герти и её пара Рассел — один из самых безбашенных импов, которых Девон доводилось встречать — биологически её тётя и дядя, были её родителями во всех отношениях. В настоящее время они отмечали годовщину в Нью-Йорке, и Девон не собиралась портить их поездку.
Мартина ногой распахнула заднюю дверь и вошла внутрь, держа поднос с рюмками, который поставила на островок.
— Кто пить будет?
Все набросились на выпивку.
Адам поставил пустую рюмку.
— Что мы знаем о чародее?
— Маверик был охотником за головами и часто продавал редкие экземпляры на чёрном рынке — особенно кости, кровь, глаза или органы разных демонов, — ответила Джолин.
Вспомнив множество ножей и пятен крови в хижине, Девон заподозрила, что он часто брал что-то маленькое у каждого похищенного.
— Лучший способ выяснить, кто за мной охотится — добраться до посредника. Стражи Джолин обыскали хижину и просмотрели мобильный телефон Маверика, но ничего не нашли. В хижину тоже никто не являлся, что удивительно. Я считала, что к этому моменту уже кто-нибудь придёт.
— Я послала человека на поиски твоей машины, Девон, — произнесла Джолин. — Сомневаюсь, что она будет далеко от того места, где Маверик тебя схватил.
Адам наморщил лоб.
— Разве он не избавился бы от машины, чтобы замести следы?
— Ему важнее было доставить Девон в хижину, — пояснила Джолин. — Вероятно, он бросил машину в лесу неподалёку, чтобы вернуться и разобраться с ней позже.
Она нахмурилась, когда дверной звонок прозвенел три раза подряд, как будто кто-то сильно зажал кнопку пальцем.
— А вот это Харпер. — Мартина потопала по коридору, а через мгновение произнесла: — Привет, Харпер! Рада тебя видеть.
— Где Девон? — потребовала сфинкс.
— На кухне.
В коридоре послышались шаги. Харпер вошла в кухню, и выражение её лица было как гром среди ясного неба.
— Что, чёрт возьми, не так с этим миром? Бабуля, скажи, что ты знаешь, кто ответственен за это.
— Если бы могла, — ответила Джолин.
Нокс влетел на кухню и кивнул всем, прежде чем бросить на Девон задумчивый взгляд.
— Ты хорошо выглядишь для того, кто столкнулся с чародеем.
Девон пожала плечами.
— Ему приказали не трогать меня.
— Но он тронул, — прорычала Харпер, уставившись на отметины на запястьях Девон.
— Харпер, я, правда, в норме, — заверила её Девон.
Глаза сфинкса сверкнули.
— Не говори со мной тоном терапевта, Кларк. Как ты можешь быть в порядке? Тебя похитили и держали в плену.
— Я в курсе.
— Не умничай. Всё серьёзно.
Девон открыла рот, чтобы заверить Харпер, что относится к этому очень серьёзно, но замерла, когда в комнату проник знакомый запах. Пульс участился, а желудок скрутило в узел.
А затем он медленно зашёл на кухню с плавной, высокомерной грацией. Он всегда крался. Весь из себя задумчивый, бдительный, впечатляющий. Супер-сексуальный. Все немедленно устремили взгляд на него. Ну, конечно. Мрачно чувственный и восхитительно фактурный, Танер Коул был создан для греха, секса и обольщения. Хищник, насквозь пронизанный властностью, которая, казалось, была вшита в каждую клетку, мышцу и кость. Танер был полон уверенности, очарования и мужской силы. Являл облик дерзости и смелости, словно говоря: «Я делаю то, что мне нравится, добиваюсь всего, чего хочу, и плевать, одобряете ли вы это».
Вот, дамы и господа, труднопостижимый альфа-самец.
Шесть с лишним футов пульсировали смертельной, животной сексуальностью, которая могла превратить любую девушку в лужу. Девон так долго сопротивлялась этому, что научилась терпеть. Ха! Принятие желаемого за действительное в самом ярком образе. Она уже не могла терпеть. Однако умела хорошо скрывать, как глубоко это на неё действовало. А это уже кое-что.