Монотонный голос О’Брайена действовал на Эриха усыпляюще. Он извинился и перешел в соседний отсек подремать. Проснулся он от грохота: въезжали в какой-то туннель. Тронхейм перебрался в кабину.
– Что? Уже приехали?
– Нет, это Эратосфен. Отсюда еще миль двести. Пятьсот отмахали. На сегодня хватит.
Оставив машину на попечение техников, Рей потащил Тронхейма в кафе. Оно не отличалось изысканностью, которая удивила его в ресторане, но выбор напитков был вполне подходящим, а плата умеренной. Когда они уходили, Рей уговорил его взять бутылку бренди про запас.
В номере О’Брайен сразу завалился спать, а Эрих, взбудораженный дорожными впечатлениями, долго ворочался и, чтобы отвлечься, решил обдумать план предстоящей работы. Прежде всего надо снять психограммы всех сотрудников. Установить в своем номере анализаторы, в кабинете – автоматическую запись, чтобы не отвлекаться, Невольно его мысли переключились на Элси. Как она его встретит? Ему все-таки удалось снять ее психограмму.
Он не нашел особых отклонений. Только пики волевых центров показались подозрительными: необычно сглаженные трапеции, на фоне которых прорывались отдельные острые вершины. Что-то надрывное было и в ее поведении. Сколько он знал женщин, ни одна не стремилась так прямо к достижению цели. Эрих вздохнул. Нет, сейчас во всей этой кутерьме не разобраться. Надо попробовать на месте. Тронхейм закрыл глаза и приказал себе спать.
Утром наскоро подкрепились в кафе. О’Брайен торопился. Лунный день близился к концу, и надо было успеть обратно, пока солнце стояло достаточно высоко. Эрих испытал поездку в тени и не стал задерживаться на Эратосфене, хотя собирался поговорить с коллегами этой станции, самой ближайшей к Копернику.
Ландшафт изменился. Дорога прихотливо петляла среди пологих вершин, иногда на пути вставали острозубые скалы. Все чаще на красноватом фоне возникали зеленоватые, серые и черные полосы, глыбы, россыпи камней и, когда планетоход вырвался на равнину, серовато-зеленый стал преобладать. От многочисленных кратеров, воронок, каменных глыб и обломков рябило в глазах. Наконец завиднелась зубчатая гряда Коперника. Начался медленный подъем среди хаотического рельефа. Но даже здесь Рей умудрялся использовать инерцию. Разгоняя машину вниз по склону, он включал двигатель только вблизи следующей вершины. Низкие гряды он проскакивал с ходу. Планетоход будто дрейфовал на огромных волнах и качка при этом была не хуже океанской. Совершенно неожиданно дорога ушла в туннель.
– Ну, док, приехали, – заговорил Рей, молчавший все четыре часа сложного пути. – Это станция Коперник. Все-таки зря вы… сюда… Но раз вы уже здесь, мой вам совет: питайтесь своими продуктами.
Тронхейм пожал плечами. Едва удалось разместить ящик с аппаратурой, да и смешно ехать в гости с собственной ложкой.
– Спасибо, Рей, но вы меня поздновато предупредили, а сам я не догадался.
– У меня двухнедельный запас.
– Не стоит, Рей. Я везу достаточно приборов и индикаторов, чтобы определить полноценность продуктов.
– Эх, доктор, доктор… – огорчился О’Брайен. – Небось, думаете, что он понимает, этот необразованный чудак…
Тронхейм промолчал. Не обижать же в самом деле хорошего парня только потому, что ему втемяшилась нелепая идея.
Замигали огни шлюзовой камеры…
Эрих шел по коридору, бормоча ругательства. Его слегка покачивало, двигался он неуверенно, как в первые дни на Луне. Тогда было понятно: он еще не привык к ферромагнитным вкладкам в подошвах обуви, нейтрализующих с помощью магнитного поля потери земного тяготения…
– Послушайте! – окликнул он невозмутимо шагающего впереди молодого парня, служащего станции. – Объясните мне, что происходит?
– Вы напрасно волнуетесь… э… мистер Тронхейм. Все новички на нашей станции проходят через это.
– Через что, черт возьми? – не выдержал Эрих. – Объясните толком, почему меня дергает, как марионетку на веревочках!
– У нас маленькая станция, мистер Тронхейм. Слабое магнитное поле. Вы быстро привыкнете.
– Хорошенькое дело, – проворчал психобиофизик. – Не могут обеспечить человеческие условия.
Они прошли по жилому отсеку шагов тридцать. Провожатый остановился.
– Ваши комнаты, мистер Тронхейм. Я помогу вам устроиться.
– Спасибо, я отлично управлюсь сам. Передайте профессору Лумеру, что через полчаса я буду в состоянии навестить его.
– Извините, сэр. Вынужден вас огорчить. Директор станции во второй половине дня не принимает. Я смогу вас представить только завтра утром.
Служащий набрал разблокирующий код, и дверь ушла в стену. Номер, как и просил Эрих, оказался трехкомнатным. В передней лежало оборудование, уложенное аккуратным штабелем. Тронхейм прошелся по комнатам и остался доволен.
– Черт с ним, с Лумером, – решил он. – Надо распаковать и установить аппаратуру.
– Вам помочь, сэр?
Эрих оглянулся. Служащий все еще стоял у двери в почтительной позе.
– Ну, давай, – неожиданно согласился Тронхейм. – Как тебя зовут?
– Джон Кэлкатт, сэр.
– Так вот, Джонни. Волоки всю эту музыку поближе к столу и начнем.
Насвистывая, Тронхейм принялся за монтаж приборов, стараясь разместить их покомпактнее, чтобы не занимать две другие комнаты.
– Джонни!
– Да, сэр.
– Ты здесь недавно?
– Так точно, сэр. Несколько месяцев.
– Не надоело?
– Мне хорошо платят, сэр.
– Слушай, дружище, а ты откуда родом?
– Нью-Йорк, Вест-Сайд, сэр.
– Трудно представить Вест-Сайд в роли поставщика благовоспитанных мальчиков.
– Здесь другие порядки. Мне не улыбается вылететь с такой выгодной работы. Я техник-электроник. Согласитесь, таких специалистов в Штатах хватает.
Постепенно Кэлкатт оттаивал. Шутливая непринужденность Эриха, его неназойливые вопросы расшевелили парня. В лунный научный центр Джон попал случайно. Он провожал друга с рейсовой ракетой, когда услыхал о срочном вызове бортового техника-электроника. Объявление повторили несколько раз, и Кэлкатт рискнул предложить свои услуги. Уже в полете разобрались, что он не относится к числу дежурного персонала дублеров. Предприимчивость могла обернуться крупными неприятностями, но ему повезло еще раз. Прибыв на Луну, он узнал, что на станцию Коперник потребовался человек его специальности.