С монтажом приборов они провозились до конца дня.
Для пробы Эрих снял психограмму Кэлкатта.
– Это что за арифметика, доктор? – спросил Джон, разглядывая графики.
– Параметры твоего психического состояния.
– И как вам показалось? У меня все дома? – пошутил Кэлкатт.
– Практически в норме, – улыбнулся Тронхейм, угадывая за шуткой тот отблеск беспокойства, который, скорее всего, присущ всем обитателям этой загадочной станции. – Только вот… Ты работаешь непосредственно на мистера Лумера?
– Да, именно так, как вы сказали.
– Чувствуется влияние сильной личности!
Кэлкатт посмотрел на Эриха с благоговейным изумлением.
– Неужели и это видно на графиках?
– Кое-что видно.
– Выходит, доктор, такая штука вроде местного ФБР?
– Нет, Джонни. Совсем наоборот! – рассмеялся психобиофизик, но расшифровывать свои логические построения не стал. Эриха удивило сходство срезанных волевых пиков графика Кэлкатта, с психограммой Элси Лумер, хотя здесь это выражено слабее. Сделать вывод об одном и том же источнике было не трудно, однако вряд ли стоило беспокоить Джонни, который и без того подвержен влиянию новой для него обстановки.
– Если я вам больше не нужен, мистер Тронхейм, разрешите вас покинуть.
– Да, пожалуйста, – кивнул Эрих. – Действительно, пора и отдохнуть. Кстати, где вы собираетесь?
– Мы не собираемся, сэр.
– Но развлечения какие-нибудь есть?
– Пивной бар с бильярдной, два раза в неделю кино.
– И все?
– Да, сэр.
Кэлкатт откланялся, а Эрих с полчаса мерил шагами комнату. Не отличаясь особой общительностью, тем не менее, хотел познакомиться с обитателями станции в непринужденной обстановке. Похоже, мест для таких контактов на станции практически не осталось. Полистав кодовый справочник, он заказал ужин. Мигнула сигнальная лампочка. Эрих открыл дверцу приемника и присвистнул: ужин оказался роскошным, как в порядочном ресторане. Дымящийся бифштекс с жареным картофелем, черный кофе с домашней сдобной булочкой и пара свежих, в пупырышках, огурчиков настраивали на оптимистический лад. После еды потянуло в сон, и Эрих решил немного вздремнуть, но дорожная усталость взяла свое: он проспал до утра не пробуждаясь.
Директор станции принял его в назначенный час. Он внимательно выслушал намеченную Тронхеймом программу исследований и попросил по возможности не отрывать сотрудников от работы.
– Мне необходимо получить психограммы всех работающих здесь, в том числе и вашу, мистер Лумер. В дальнейшем постараюсь все исследования проводить на месте или выбирать для этого нерабочие часы. Я наметил, исходя из пропускной способности аппаратуры, групповую очередность.
Эрих положил на стол директора график обследования работников станции. Лумер пожевал губами, погладил лысину, потом, бегло просмотрев, решительно подписал его.
– У вас еще есть ко мне вопросы?
– Личного характера. Как вам удается выращивать такие огурцы?
Лумер улыбнулся.
– Одна из задач станции – селекция лунных сортов. Мы питаемся, по существу, опытными образцами… Если понравились, могу присылать почаще.
– Сделайте одолжение.
Профессор кивнул. Эрих, весьма довольный результатами визита, вышел из кабинета. Не освоив еще координации движений в слабом магнитном поле, он шел медленно, пытаясь умерить привычную силу отталкивания ног от пола. Сосредоточив на этом свое внимание, он едва не столкнулся с девушкой. Она безразлично взглянула на него и посторонилась.
– Элси? – удивился ее невниманию психобиофизик. – Вы меня не узнаете?
Мисс Лумер потерла рукой висок.
– Как будто мистер э…
– Тронхейм, – напомнил Эрих.
– Извините, мистер Тронхейм. Я сразу не узнала вас, задумалась.
Она улыбнулась. Улыбка вышла жалкой, вымученной.
– Вы нездоровы?
– Что вы, вполне. Просто устала… И потом никак не ожидала встретить вас здесь.
– Ну, извините, что задержал. В два часа жду вас в лаборатории на обследование.
Элси покраснела и засмеялась.
– Постойте, вы – Эрих, психобиофизик?
Тронхейм развел руками. Теперь он окончательно убедился, что Элси сначала не узнала его, и подумал, что следовало снять психограмму мисс Лумер именно сейчас.
– Как глупо. У меня иногда бывают провалы памяти. Ничего серьезного, насколько я понимаю, но… мало приятного попадать вот в такие истории.
– И часто с вами такое?
– Не сказала бы.
– Слушайте, Элси, давайте я вас посмотрю.
– Но…
– Никаких но. Кстати, – глаза Эриха весело блеснули, – мне совершенно необходим якорь, иначе я при одном неосторожном движении упорхну в космос!
– Вы обладаете даром убеждения, – засмеялась она и взяла его под руку.
Разговаривая о пустяках, Эрих манипулировал верньерами прибора и поглядывал на выползающий из отверстия график. Так и есть. Общее понижение тонуса, отрицательные значения отдельных центров памяти, подавление воли. Элси уловила перемену настроения Тронхейма.
– Плохо? – спросила она с затаенной тревогой.
– Немножко есть, но до отклонения от нормы еще далеко.
– Пожалуйста, Эрих, только правду!
Тронхейм положил руку ей на плечо и заглянул в глаза.
– Я говорю правду, Элси. Меня беспокоят не сами отклонения, а их темпы. В твоем возрасте характер обычно уже устанавливается в определенных рамках. Если и меняются отдельные черты, то медленно, со временем. Как правило, этому предшествуют перемена образа жизни или обстановки. А у тебя, извини за сравнение, психика тринадцатилетней девчонки. Неуравновешенная, неустойчивая…
– Только-то! – с явным облегчением сказала она. – Значит, еще не доросла!
– Замуж тебе надо, вот что! – раздраженный ее легкомыслием, заметил он.
– Женихов нет, – озорство блеснуло в ее взгляде. – Может, ты возьмешь?
– Возьму, – отшутился Эрих. – Чем ты хуже других?