Обольянинов не посмел уже продолжать разговора и, глубоко вздохнув, удалился.
Действительно, ровно чрез неделю, после таинственных переговоров Кутайсова с приехавшим уже Янишем, в приемной перед кабинетом императора в 7 часов утра уже появились наследник престола великий князь Александр, цесаревич Константин, граф А. С. Строганов, Обольянинов, А. Л. Нарышкин, кн. Куракин и гр. Кутайсов. Наследник был, очевидно, очень встревожен и спрашивал у Обольянинова, какая причина его вызова к государю. Красивое, тонкое лицо его носило следы дурно проведенной ночи, руки его болтались по бокам, как будто он не знал, куда их девать. Обольянинов не отвечал ему ничего положительного, но прибавил, что, думает он, вероятно, по одному и тому же делу, как и он. Этот ответ начальника тайной полиции еще более смутил Александра, и он сел в кресло, нервно ударяя рукою по эфесу своей шпаги. Куракин, издавна привыкший к неожиданностям всякого рода от своего царственного друга, стал у окна приемной и молча смотрел на расстилавшийся перед ним верхний Летний сад, вспоминая чудно проведенный им накануне вечер у французской актрисы. Наконец камердинер государя пригласил всех собравшихся войти в опочивальню.
Император Павел поднялся с кресла и протянул вошедшим руку, которую они почтительно поцеловали. Затем он пригласил их сесть и, обращаясь преимущественно к великому князю, заговорил тихим голосом:
— Несть человека без греха, и я, грешный, впадал в соблазн. Надеюсь на Божие милосердие, ибо Всевышний судит не дела только, а и помышления наши, наше раскаяние. Хочу, чем могу, загладить свои грехи, и тебе, Александр, как своему преемнику на престоле, поручаю привести в исполнение мою волю, ибо в жизни и смерти человека волен Бог. Я ожидаю рождения двух побочных своих детей, и хочу, чтобы эти невинные плоды греха моего не страдали в жизни своей, насколько зависит это от меня, и не проклинали несчастного своего отца. Прочитай, Петр Хрисанфович, мою волю.
Слова эти Павел произнес твердым, проникновенным голосом, как будто был на исповеди.
Обольянинов откашлялся и торжественно, как бы читая манифест, прочел следующий акт:
«Мы, нижеподписавшиеся, быв призваны 21 февраля 1801 года его императорским величеством императором Павлом I, всемилостивейшим государем нашим, и имея счастье стоять пред лицом его в Михайловском замке и в почивальной его удостоились получить от его величества то изустное объявление, что в скором времени он ожидает рождения двух детей своих, которые, если родятся мужского пола, получат имена: старший — Никиты, а младший — Филарета и фамилию Мусиных-Юрьевых, а если родятся женского пола, то наречены будут — старшая его дочь Евдокиею, младшая — Марфою, с получением той же самой фамилии Мусиных-Юрьевых; что восприемниками их у святой купели будут его императорское высочество государь наследник Александр Павлович и статс-дама и ордена державного св. Иоанна Иерусалимского большого креста кавалер княгиня Анна Петровна Гагарина, что крестины их в церкви Михайловского замка воспоследуют; что его величество жалует их деревнями, по тысяче душ каждому, и герб по приложенному при сем и Высочайшей его конфирмации удостоившемуся рисунку с девизою: «Сила Божия в немощи совершается», и что они для воспитания и до возраста их — сыновья в первый кадетский корпус записаны, а дочери особо воспитаны будут. Все сие свидетельствуем по именной высочайшей воле его императорского величества и по долгу и обязанностям нашим, места и звания нашего и совести нашей. И сие свидетельство наше о знаменитом происхождении господ и госпож Мусиных-Юрьевых, скрепив оное нашим собственноручным подписанием и приложением нашего фамильного герба, вносим для хранения на будущие времена в Герольдию. Замок св. Михаила, февраля 21 дня 1801 г.».
Глубокое молчание водворилось между присутствующими. При фамилии Мусиных-Юрьевых великий князь Александр сделал движение, как будто эта фамилия напомнила ему что-то, но не промолвил ни слова. И по окончании чтения он сделал вид, что хочет сказать что-то, но дрогнувшие губы сомкнулись и только рука его крепко сжала эфес шпаги. Но Куракин, видя молчание наследника, не выдержал и обратился к императору со словами:
— Ваше величество, священную волю вашу должно объявить Сенату тотчас после рождения детей ваших, а ныне…
— Нужно ее засвидетельствовать, — докончил император, указывая наследнику взглядом на перо.
Привычным движением великий князь подписал акт, и его примеру последовали цесаревич Константин, Обольянинов, Куракин и все прочие. Великий князь, поцеловав руку у отца, произнес тихим голосом: