— Здравствуйте, братья. Эти люди спасли меня.
— Мы искали тебя, Балу. Кто они?
В голосах монолитовцев было что-то механическое.
— Группа "Свободы". Они искали Оператора.
Подошедший Мельник запрыгнул на бункер, осмотрелся.
— Вы меня нашли. Дальше что? — он смотрел на Лиса, считая того старшим.
"Балу… Лис, балбес, не расслышал кличку. Ну да, каждый мог ослышаться, да и я этого Балу точно видел у Чапая… Или похожего?.. Если они решили говорить, значит поживем еще."
— Старший я — сказал Лось, — Нас послал Комми.
— Комми? — Монолитовец посмотрел на Мельника.
— Это комендант "Свободы" в Темной Долине, — пояснил Мельник и, обращаясь к Лосю:
— Продолжай.
— Твой артефакт оценили. Он очень хорош, в таких случаях у нас считается, что продавцу надо доплатить. Комми сказал, чтобы тебя нашли. Он хочет предложить сотрудничество.
Мельник вытащил пачку сигарет, вытряхнул одну, закурил.
— В каком смысле сотрудничество?
"Тоже что ли курить начать? Удобно. Пока закурил — подумать можно…"
— В смысле артов, исследований, взаимопомощи.
Мельник затянулся, выпустил дым. Осмотрелся, потом сел на бетон.
— Знал бы ты, сколько раз нам это предлагали… Всегда все заканчивалось банальнейшей жадностью. Знаешь, как это бывает? Нам говорят: "Сделайте то, что нам нужно, а мы отдадим все, что у нас есть." Потом выясняется, что отдавать-то и нечего, — Он снова затянулся, выжидающе посмотрел на Лося.
"Кто это вам предлагал?.. Если все-таки я Балу у Чапая видел, то… Терки с его бандой? Или с Бородой и его сталкерами? Интересный расклад."
— При мне Комми никого не кидал и с расчетом не обманывал.
— Может быть… Может быть…
Мельник поднялся, махнул рукой мне и Лехе, и пошел к вершине холма.
…
Уходившие монолитовцы словно растворились в сумраке, накрывшем Зону после выброса. Один из них еще минуту держал группу на прицеле, потом и он исчез. Лось смотрел вслед Мельнику, на него глядела его группа в полном составе, а он в первый раз в жизни не знал, что приказать людям.
Интермедия. 2006 год
Тот самый первый выброс оказался и самым сильным. Его он застал на открытом месте, на берегу. Яркий свет со всех сторон, облака в небе исчезают вместе с тенями. Показалось, что снова шарахнул еще один энергоблок и он машинально повернулся в сторону АЭС. В той стороне стоял серый туман. Потом его накрыло. На мгновение он перестал видеть, затем зрение вернулось, но исчезли цвета. Мир был черно-белым, совершенно без полутонов. Белая трава и песок, черные и белые деревья, абсолютно прозрачная вода, черное небо и в нем яркие-яркие звезды. Казалось, что тело насквозь пронизывает горячий ветер. Уцелевшим краем сознания он понимал, что по-прежнему стоит на берегу Припяти, что никакого ветра нет, слышал плеск воды, но реальным в тот момент казалось только небо. Среди созвездий не было ни одного знакомого. Земля под ногами исчезла. Он стоял среди звезд, один и понимал, что каждая звезда — это чья-то жизнь. Он — тоже звезда, одна из многих. Хватающиеся сейчас за головы сталкеры, военные на вышках, ученые в лабораториях Припяти — сейчас эти люди умрут и их звезды погаснут. Кто-то уже умер, не выдержав повышенного напряжения в сети…
В сети?.. Разум ухватился за знакомую аналогию. Если есть сеть, то ею можно управлять. Ее элементы только кажутся самим себе самостоятельными. Нужно подать на вход подходящий сигнал и элемент отзовется, даже если он кажется сгоревшим. Вон там только что была крупная звезда. Она погасла у него на глазах секунду назад. Нужно перенаправить энергию. Как это сделать? Откуда она идет? В этот момент звезда снова загорелась. Мерцала, но горела. Что-то он только что сделал с нею. Что?..
Все кончилось. Мир стал прежним, сразу заморосил мелкий дождик. Ноги не держали, он опустился на речной песок. Огляделся. Вокруг все осталось, как было. Что произошло? Он подобрал связку рыбы и быстрым шагом пошел к своему садовому домику.
— Мессер, ты как? Живой?
Мельник вошел в домик, осмотрелся, бросил рыбу на стол, прошел в комнату, склонился над лежавшим на полу человеком. Порогал пульс на шее. Живой… Теперь ватку смочить нашатырем и дать нюхнуть.
— Фууууу! — Лежавший отмахнулся, открыл глаза, — Что тут было, Мельник?