— Че, правда?
— Отвечаю. Обожают они шоколад, чуют его издали и выслеживают того, у кого он есть. Вон Рига недавно ходил на склады, так тушканы ночью подкрались, прогрызли палатку, рюкзак и выжрали плитку "Вдохновения". Больше ничего не тронули, только шоколадку.
— А он не рассказывал.
— О чем тут рассказывать? Сам виноват. Шоколад надо в пакет полиэтиленовый класть и завязывать. Но есть и более интересные способы применения самых обычных вещей. Вот, к примеру, презервативы… Чего ржете, как удавы? Нет, не в качестве шапочки при выбросе. Слушайте лучше…
…
Туман, которого друзья по им одним известной причине часто звали Сиреневым Туманом, или просто Тумой отодвинул старый деревянный поддон в сторону. Поддон рассыпался.
— Кабздец дровам! Вот она, нычка. Вроде не ползал никто.
В ничем непримечательной бетонной стене была небольшая стальная дверца. Карыч, стоявший с автоматом наготове, сказал:
— Забирай барахло.
Туман наклонился, посветил внутрь фонариком и издал довольный возглас. Но сразу после этого сказал:
— Да чтоб тебя!
— Что там? — спросил Сява.
— Сидор внутрь откатился.
— Тогда лезь и извлекай!
Туман сбросил рюкзак и сунулся головой внутрь. Изнутри донесся его голос:
— Пацаны! Вам надо это видеть!
Он ловко пролез внутрь. Сява заинтересованно заглянул в люк, но ничего не разглядел.
— Тума, что нашел?
— Забирайся, увидишь! Только осторожно, тут обломки вентилятора,
Пара минут ушла, чтобы передать внутрь рюкзаки. Влезший последним Карыч присвистнул.
— Не хило… Что это, как думаете?
Вдоль стены стояли стеллажи, на которых лежали листы и болванки металла.
— Не загадка, — луч фонаря метнулся по стеллажам. — Вон та, красная — медь. Желтая — латунь. А серебристая — никель, наверное. Тут был цех обработки, а цветмет хранили на отдельном складе. Вот он и съесть. Устанем вытаскивать!
Карыч прошелся вдоль стеллажей. Не то, чтобы уж прямо не унести было все это, но зашли действительно удачно. Хабар, который Туман припрятал в случайно подвернувшемся люке, не шел ни в какое сравнение с этим складом.
— А говорили, что внутри цеха аномалий полно и ничего путного нет.
— Так и есть. "Шокеров" хватает в зале, вот сюда никто и не забрался ни разу.
— Тогда выходим? Надо пацанов собирать, выносить это все.
— Не спеши так, — сказал Сява. — Дверь наружу открывается. Давайте ее вышибем. Может там еще чего толковое найдется?
Пацан сказал — пацан сделал. Дверь после дружного натиска повисла на одной петле. Сява осторожно выглянул и несколько секунд присматривался.
— Вроде чисто…
Бандиты, держа оружие наготове, вышли в полутемный коридор. Карыч запустил вперед гайкой. Та глухо простучала по линолеуму. Ни вспышек, ни треска разрядов. Чисто. Сява пошел по коридору, читая таблички: "Начальник цеха", "Мастер смены", "Медпункт".
— Опа! Туман, выбиваем эту.
Грохнул выстрел охотничьего ружья. Дробь вбила замок внутрь. После пары пинков дверь распахнулась. Стеклянные шкафчики были пусты, а большой стальной шкаф, стоявший прямо напротив двери, был открыт нараспашку и пуст. Надеждам Сявы найти какие нибудь полезные таблетки не суждено было сбыться.
— Облом! Вывезли все.
Дальше коридор поворачивал под прямым углом. Поднятая Карычем с пола гайка снова полетела вперед. Мелькнула оранжевая вспышка.
— "Трамплин", пацаны. Здесь не пройдем.
— Ладно, идем назад, — сказал Сява, кивнув.
Он повернулся и замер. Гильза, выброшенная после выстрела Туманом, подскочила в воздух и снова упала на пол. В дальнем конце коридора из открытой двери выплывали какие-то ящики и железяки.
— Что за?..
— Атас, пацаны! Замрите. — прошептал Туман.
— Да что такое?
— Полтергейст. Сейчас кидаться ими начнет. Давайте в медпункт отойдем.
В медпункте тоже было заметно, как шевелятся на столах листы с выцветшими следами шариковой ручки. Один из столов оторвался от пола, но опустился назад.
— Туман, объясни, — сказал Карыч.
— Что объяснять? Полтергейст это, пацаны. Не слышали?
Карыч и Сява переглянулись.
— Краем ушей. Излагай.
— Короче: это мутант такой. Сам невидимый, но может вещами кидаться. Глаз у него нет, он тебя не видит, но движение ощущает. Пока стоим — он нас не тронет. Но если с места сойдем — вот этот стол в нас и полетит.