— Так, все так, — сказал Сява. — Давай, учи молодых жизни.
— Вот то-то. Беспредельщики в Зоне долго не живут. Вот и выходит, что здесь все группировки тоже понятия уважают.
— И "Долг"? — спросил Хомяк.
— Ты у любого из ихних парней спроси: читали ли они свой "устав". Девять из десяти скажут, что его даже не видали. Запомни, Хомяк: по букварю живут только менты. Для нас менты — это кто? Военные за периметром. Группировки изначально затем и собирались, чтобы от их беспредела избавиться, так что тут все в тему. Ну а то, что в них военных бывших много — так там и отсидевших полно и никто их этим не попрекает. Здесь, если хочешь знать, люди честнее, чем за периметром…
— А "Монолит" тогда кто, если военные — это менты?
— "Монолит"… — Карыч пожал плечами. — Как тебе объяснить? Представь зону. Самую обычную, с бараками, ПКТ, запреткой… Представил? И в этой зоне среди бараков есть один, в который даже менты заходить боятся, а когда заходят — огребают по полной. Будешь ты от этого барака требовать, чтобы он по твоим правилам жил?
— Если менты огребают, то мне там точно прописку устроят.
— Верно понимаешь. И либо ты после этой прописки для них своим становишься, либо… Ну ты понял? То есть и "Монолит" тоже по своей правде живет, только не делится ею особо.
— Тут поделились недавно. Коменданту в Долине, говорят, гаусс-пушку подогнали.
— Да ты че!?
— Точняк! Они вертолет из нее подшибли, а потом Комми девайс отдали. Студент ихний сказал: "Забирайте, это вчерашний год для нас."
— Чех, наверное, прибежал сразу?
— Ага, с толпой народу. Даже стреляли из нее.
— Ну "Долгу" значит нос утерли, — ухмыльнулся Карыч. — Крыло уж так об этой штуке мечтал!.. Любому, кто достанет ее, обещал "Джип" за периметром и десять косых на дорогу в карман. Обломали беднягу!
Свободовцы довольно зашумели.
— Потом ученым отдали. Те, наверное, по винтикам разберут.
— Карыч, а ты откуда знаешь, что долговский генерал обещал за нее? — спросил Сява.
— Про это любой слышал, кто с "Долгом" дело имел.
— Надо полагать, что как раз у тебя дела с ними были? Это когда же?
— Дело старое… Помнишь Свина? Который держал бар в депо?
— Конечно.
— Это мимо тебя прошло, потому что там в живых только я и остался, вот я тебе об этом и не рассказывал ничего. Когда Йога убили, пацанам куда-то деваться надо было. Я ходил провожать их в Долину, к Свину. Помнишь?
— Помню…
…
— Че там как? — спросил вернувшегося Свина Паша Гонец.
Свин положил автомат на подоконник и, опершись на доску руками, молча смотрел в окно. Потом он обернулся и сказал:
— Свободовцам они не нужны. Сказали: "Делай с ними что хочешь."
— И че теперь?
— Без понятия, Гонец, без понятия… Отпустить — пацаны не поймут. Злы они на "Долг", их понять можно. Да и если отпустить по-тихому — тоже толку не будет. Что, если не дойдут до "Ростока"? А пристрелить — душа не лежит. Ты узнал, за каким хреном их сюда занесло?
— Пообщался.
— Я так понял: без толку?
— Ну разведка ихняя. Проверить пришли завод и фабрику в Долине. Нас встретить не ждали.
— Думаешь, что не врет?
— Кто его знает? Но так-то им здесь искать больше нечего было. А свободовцы ушли уже?
— Да, сдернули. Курить есть?
— Свин, я вот что думаю… — Гонец протянул ему сигарету. — Со "Свободой" мы добазарились. Нас не трогают и нам даже разрешили фабрику эту занять.
— Им она не нужна сейчас. Склады бы удержать — уже счастье.
— Не суть. Короче: с ними ты договориться сумел. А с "Долгом" слабо?
— Как же я с Крылом договорюсь? Нам что, пойти и в "Долг" всем записаться? Поясни.
— Записываться конечно не надо. Но можно им чего-то пообещать. У нас, кстати, пока тебя не было, пополнение образовалось. С Кордона Карыч трех пацанов привел.
Свин хмыкнул.
— Вроде и хорошо, а кормить-то их чем? Общак дно кажет. Сидор на Кордоне цену ломит, последнее забрать готов… Йог, дурилка, Барахолку разгромил — зачем!? С кого теперь бабло стричь? А насчет Карыча ты ведь не зря вспомнил. Предлагаешь через него мосты навести?
— Ага! — гонец кивнул.
— Карыч — он умный, да… В авторитете у одиночек. Где они сейчас?
— На фабрике.
— Ладно, дойдем туда. А чем ты предложишь "Долг" заинтриговать?
— Вот этим. — Гонец поднял руку. На указательном пальце покачивалось что-то похожее на брелок.