Лось гыгыкнул. Происходящее его забавляло. Сам он с зубами никогда проблем не имел.
— Откройте рот… Пожалуйста!..
…
Пьяный в зюзю Щуплый сидел на газоне перед цехом. Проходивший караульный, сменившийся с поста, недоуменно посмотрел на него. Щуплый разжал кулак и показал свободовцу выдернутый зуб.
— Штоматолог… Шука… Но рука лехкая, быштро шделал.
— Зеленый вчерашний что ли?
— Он… Шука, больно как…
Свободовец посмотрел в сторону цеха. На лице у него отобразилась сложность бытия. Стоматологи на базу заходили не часто, случаем надо было пользоваться. "Надо ребятам сказать." Он развернулся и быстро пошел к караулке. Щуплый откинулся на спину, блаженно глядя в небо.
Через три часа на газоне сидело уже трое "отдыхающих". Щуплый вырубился, но кулака с зубом не разжимал. Двое свободовцев рвали дикую ромашку на поле, за забором базы. Ее отваром больным было велено полоскать рот перед сном.
— Ромашка не помешает, но водкой лучше — сказал комендант Ганже узнав, что студент оказался действительно зубных дел мастером, — По двести на ночь пострадавшим от медицины.
Бар встретил распоряжение довольным шумом. Вышедшего из административного корпуса Леху чуть ли не силой утащили к Ганже и напоили до поросячьего визга. Ближе к полуночи он в сопровождении Лося ввалился в вагончик, гордо размахивая полученной от коменданта сотней и, не дойдя до спальника, рухнул на пороге. Лось пошатываясь ушел в сторону цеха. Я вытащил сотню из пальцев и подложил Лехе под голову скатанный ватник. Потом снова сел на ящик рядом с Мельником.
Дыхание раненого было слабым, но ровным. Ромашка сохла на полках, наполняя вагончик запахом сена.
…
— Лось, ты как? Говорить можешь? — комендант разлил крепкий чай в жестяные кружки.
— Обижаешь. Для меня это не вес, — Лось поставил автомат в угол, рядом с винтовкой Щуплого, принял горячую кружку голой рукой, чуть поморщился, отхлебнул.
— Тогда слушай сюда. Душа у меня не на месте. Лекарь этот — он нормальный.
— Это точно. Щуплый даже ойкнуть не успел.
— Не перебивай. Второй с ним — тоже. А вот Мельник — его опасаюсь. Может быть и зря, но его на поле нашли?
— Говорят, что да. Сам не видел, за ними Лис ходил.
— С Лисом уже говорил. Вроде заусенцев нету. И Мельник на "Скадовске" был, и Затон отсюда недалеко, но… отсюда и Рыжий Лес недалеко. Смекаешь?
— Думаешь он два километра пер через аномалии и еще три через подлесок? С Затона дальше, зато по нормальной дороге.
— Там невозможно пройти. Но что, если он прошел?
— Не верю.
— Я тоже. Но душа не на месте. Рыжий Лес — это монолитовцы. Присмотри за ними.
— Как скажешь…
Глава четвертая
Я проснулся от того, что затекло все тело. Встал, потянулся и только тогда обратил внимание на то, что топчан рядом со мной пустой. Мельника не было. Если бы его вытащили, то я бы проснулся. Значит пришел в себя, это радует. Я снял с пояса флягу, сделал пару глотков воды, закрыл крышку и поставил ее рядом с храпящим Лехой. Когда он проснется, сушняк будет жестоким.
В вагончике потемнело. Свет заслоняла собою фигура Мельника. Он вошел, посмотрел на Леху, который так и не снял его броник.
— Проснется — отдаст. Ты и так тяжелый, чтобы тебя еще и в снаряге таскать. Шлем пришлось там оставить.
— На поле?
— Да.
— Значит это вам я жизнью обязан? Сочтемся. Рюкзак мой там же?
— В куст сунул. Сегодня сходим, заберем.
— Спешить некуда. Если его еще не нашли, то и не найдут, а если нашли — тем более некуда. Да и я еще не в себе.
— Что с тобой было?
— Собачки на поле загнали. Гайки кончились, стемнело, шел ощупью. "Шокеры" в темноте видно, "трамплины" кожа чувствует. Вот в "фантом" и вляпался сослепу. Прошел насквозь, но по мозгам дало — мало не показалось. Ну и вырубился.
— А откуда ты шел?
Это уже спросил непонятно откуда взявшийся Лис. Тихо умеет ходит, когда хочет…
— С Затона.
— С целью?
— На Кордон, к Волку. Была у меня для него посылочка.
— Почему была? — Лис усмехнулся — Никуда не делись твои шмотки. Давай, проверяй — и он вытащил из-за стенки рюкзак Мельника, который я вчера закинул в куст.
— Еле достали. Студент перестарался, закидывая. Чуть ли не в "фантоме" спрятал. Марик глюки словил, но уже отошел.