– Видели. Вот как это получается… Значит если тебе в Зоне нравиться начало, то тогда ты и мутировать начинаешь?
– Не все так просто. Они, – Инга показала на меня – не меняются внешне. Вернее меняются, но остаются людьми. Внутренние изменения тоже не дают оснований к тому, чтобы считать их новым биологическим видом. Они болеют теми же болезнями, что и вы, лечатся теми же лекарствами и испытывают те же эмоции. Они – люди и это подтвердит любое обследование. При этом они превосходно приспособились к жизни в Зоне.
– Ну и как тогда остаться человеком?
– Если бы я знала… Меняться, оставаясь прежними – это очень сложно. Но Игорь правильно сделал, что привел в Зону ученых. То, что я вернулась сюда, тоже, наверное, не случайно. Мы будем искать ответ и найдем его. О-сознание всегда находило ответы на вопросы. А пока повторяйте про себя: «Хочу остаться человеком». Когда-то Кристалл принимали за исполнитель желаний, но почему-то именно этой простой вещи у него никогда и никто не просил.
– Просил, – сказал я.
– Кто?
– Сэнсэй.
– Я не знаю его, – Инга удивленно подняла брови.
– Не удивительно. Мы дрались, он погиб. Такое вот совпадение.
«Вот в этом и дело было дело. Я сильно изменился за этот год. Остался человеком, да, Инга права, но сегодня я не стал бы рассматривать того же Сэнсэя, как реальную угрозу в рукопашной схватке. Он попросту был бы слишком слаб против меня сегодняшнего. А тогда мы дрались на равных и то, что я оказался чуть сильнее, это вопрос не силы, а техники. Собственно и проиграл он не из-за слабости, а из-за того, что потерял контроль над собой, как самый обычный человек. А я? Не так давно я, не задумываясь, закрыл собой от случайной пули Леху. Стал бы я делать это раньше? Вряд-ли… Так остался ли я сам человеком, или уже сделал шаг вперед?
Или назад?
Я не могу ответить на этот вопрос. Прошлое, оставшееся за периметром, все глубже уходит в густой туман Зоны и тонет в нем».
– Давайте отдыхать, – сказал я. – Утро вечера мудренее. Инга, таких пси-детекторов нам нужна сотня. В ваших силах?
– Конечно. Схема не сложная. Мы даже не станем их делать сами, а привезем из-за периметра.
– Привезите три сотни. По сто, нам, «Свободе» и «Долгу». Если где-то красная лампочка мигнет, то это сигнал, что перед ними наемники. И хотя бы несколько таких устройств нужны срочно.
– Сделаем, шеф!
Инга снова улыбнулась. Приятно чувствовать поддержку из-за периметра. Очень приятно. И ликбез для сталкеров тоже очень полезен, особенно после того, что Крюков наблюдал своими собственными глазами. Скоро все вокруг будут знать о вреде «глушителей», а там и выдумки пойдут. Информация в Зоне распространяется очень быстро и о любой попытке бизнеса на них сразу станет известно. Кстати, о бизнесе… Нужно пообщаться с одним местным коммерсантом!
– У меня просьба одна! – сказал Крюков, поднимаясь. – Можно мне на «сердце оазиса посмотреть»? Студент говорил, что оно здесь, у вас. Глава восьмая
В подвале Сидора сегодня было довольно людно. В первый раз я попал в его «святая святых» – старое бомбоубежище. Было интересно обойти все это древнее хозяйство, посмотреть на воздушные фильтры, на стоящие рядами нары, шкафы с противогазами, защитные двери. Я прекрасно представлял себе силу и атома, и термояда. Если бы хотя бы одна мегатонна взорвалась над ЧАЭС, то вряд ли здесь кто-то уцелел бы. Хотя в то время, когда все это строили, наверное это сооружение смотрелось более чем солидно. Так вот на чем Сидор сделал свой первый бизнес! Аптечки и противогазы. Здесь их было просто несчетное количество. Шкафы во всю стену и склад за решетчатой дверью. Осмотревшись, я вернулся в «предбанник», где Сидор продолжал свой рассказ:
– Я в две тыщи шестом году как раз здесь и был. В отпуск приехал, вместе с семьей. Я ведь военный фельдшер бы, служил под Одессой. Сюда приехал – и вот так попал. Когда небо светиться начало, своим заорал, чтобы хватали ноги в руки и неслись за мной. Самого мелкого на руки подхватил – и сюда. За мной жена и обе старших. Как раз успели. Главная дверь была заперта, но у меня ключ был при себе. Я ведь вырос здесь, все знал и везде пролезть мог. Рефлекс сработал, конечно. Всю жизнь ведь учили, что при воздушной тревоге делать. Распахнул дверь, вбежали сюда, тут-то и ударило! Только и успел, что увидеть красный отблеск. «Вот она, – думаю – ядреная бомба» и вырубился. А дверь захлопнулась.
Очнулся. Темно, хоть глаз выколи. В щели дверной тоненький красный лучик пробивается. Подумал, что снаружи все горит. Зажег спичку, осмотрелся. Что и где лежало – я знал. Нашел свечи, засветил, своих растормошил. Все живы оказались, а больше из деревни никто не спасся. Жена все время плакала и повторяла, что все погибнем. «Молчи, дура! – говорю – Когда-то все помрем, а раньше времени не хорони».
Обошли тут все. Ребятам даже интересно стало, играться начали. К двери я им запретил подходить и сам тоже не лез. Вдруг радиация? Так и оказалось потом. Я армейский дозиметр из сейфа вытащил и включил. Внутри было терпимо, но перед дверью зашкаливало. Мы ушли внутрь, а двери в тамбур я закрыл. Там и сидели целый месяц. Раз в день я дозиметр брал и к двери с ним шел. Поначалу сильно фонило, потом все меньше. После второй недели радиация резко пропала. Была – и нет. Я сначала подумал, что прибор сдох, но в нем же калибровочная капсула есть и на нее-то прибор как раз реагировал. Значит рабочий и радиации на самом деле нету. Сказал я жене, что не фонит больше. Она обрадовалась, но я ее тормознул и сказал, чтобы сидели тише мыши. Сам дозиметр взял, в костюм защитный оделся, противогаз напялил и пошел на разведку.
Пошел, да чуть не погиб сразу же. Прямо рядом с входом была аномалия. Сейчас их «трамплинами» называют, а тогда я и не понял сразу, что это меня приподняло, да об забор приложило. Полежал, подумал, вспомнил Стругацких и начал камешки кидать. Обозначил одну, потом вторую нашел, потом третью. Вернулся в бункер, снял АЗК. Радиации нет – чего его таскать? Жену предупредил, что что-то странное творится и чтобы детей держала при себе.
Деревня уцелела, ни один дом не разрушился. Аномалий внутри не было. Я дома обошел, посмотрел на покойничков, забрал свои документы, вещи жены и детские, двухстволку у соседа позаимствовал (она ему уже без надобности была). Вернулся в бункер и говорю: «Собирайтесь!» Они собрались и пошли мы на юг. Жена камешки кидает, я с ружьем по сторонам смотрю, дети следом. Три километра прошли и вышли прямо на лагерь спасателей. Те на нас вытаращились, как на чудо. Жену и детей я там, в лагере и оставил, а сам еще с тремя их людьми обратно до деревни сходил. Показал, что и как, как аномалии обходить научил. Трупы похоронили за деревней, вернулись…
Вместе со спасателями я потом работал еще полгода. Мне в госпитале нашем отпуск командировкой сюда заменили. Потом вернулся обратно. Все вроде нормально было, но потянуло меня сюда, сам не знаю, зачем. Отпросился со службы, приехал на блокпост, а там – полно старых знакомых. Многие уже и со звездами большими. Посидели, выпили, слово за слово, уговорили меня опять в деревню сходить. Сходили, а там уже люди живут, сталкеры эти самые. Воевать мы с ними конечно не стали, но сотрудничество наладилось сразу же. А раз уж я местный, да еще и с военными местными скорешился, то за меня и те, и другие были горой.