шого прямоугольного окна, проплывающего мимо них по пути наверх - в святую святых этого сорока-метрового каменного конуса. Оставшийся путь по ступеням маяковой лестницы новые знакомые шли молча, погружённые каждый в свои мысли. Лестница заканчивалась почти у самого купола небольшой комнатой смотрителя, где из мебели и техники было всего ничего: деревянный коричневый стол, на котором лежал фонарь с ручной динамо машиной и какой-то журнал, в который, по всей видимости, предполагалось вносить Смотрителю свои отметки или записи, такой же коричневый деревянный стул с обивкой сиденья болотного цвета, старый потрепанный временем черный дисковый телефон, висевший около стола на стене, и большой стенд по технике безопасности в деревянной рамке с забавными картинками и призывными, но непонятными Ариэлю, надписями: "не допускай оголения проводов", "пробивку отверстий производи в защитных очках", "не туши водой загоревшийся кабель под напряжением - быстро выключи ТВС", - вряд ли они все относились к работе маяка, скорее всего были просто набором каких-то старых мотивационных постеров. Потолок здесь был очень низкий, и Ариэлю приходилось инстинктивно пригибаться, хотя он вполне помещался во весь свой рост. Слева от стола находилось небольшое окошко-иллюминатор, в котором виднелись огни далекого города, а сверху над столом висела лампа, вместо абажура заточенная в оковы стеклянной банки. Было уже довольно темно, сумерки сгущались все сильнее, и смотритель потянулся к выключателю. В следующий миг комната озарилась мягким и теплым оранжевым светом, и Ариэль разглядел в углу комнаты небольшой железный ящик с различными тумблерами, ручками, рубильниками и маленькими стеклянными круглыми "окошками", за которыми виднелись дугообразные шкалы с цифрами и, дрожащие на них, стрелки-указатели. Шкаф привлек его внимание только своей несуразностью, тогда, как сам факт появления света из стеклянной банки над столом поразил Ариэля настолько, что он только и смог, что произнести: - Ух ты.. - Что тебя так удивило? - отозвался Смотритель, садясь за стол и раскрывая журнал для записей. - Это! - разинув рот, ответил Ариэль, указывая на лампу над столом, - Это что, магия? - А-а-а, "это", - смотритель расплылся в широкой улыбке, - ну, можно сказать и магия, но принято называть электричеством. Ты что, и про электричество не слышал?! - Не-а, - Ариэль все больше походил на школьника, но уже не в музее военной истории, а впервые попавшего в парк аттракционов или на выставку компьютерных игр: с еще большим восхищением и любопытством он смотрел на свет, льющийся из банки, дно которой, при внимательном рассмотрении, было усыпано разной обездвиженной мошкарой. Смотритель повернулся к Ариэлю, и впился в него своим сканирующим взглядом: - И откуда ты такой взялся? - Если расскажу, то вы все равно не поверите, или сочтете сумасшедшим, - Ариэлю совсем не хотелось вдаваться в подробности своего появления в Яви. - Ладно, мы к этому еще вернемся, а сейчас, пойдем, покажу тебе настоящую магию, - Смотритель хитро прищурил глаза, и кивком головы поманил за собой. Он подошел к странному жестяному ящику, и перевел большой рубильник из верхнего положения в нижнее, раздался щелчок, загорелись лампочки, и стрелки, задрожавшие в своих маленьких круглых окошках, устремились к крайним значениям шкал. - Следуй за мной, - скомандовал Смотритель. Они прошли через деревянную потрепанную временем дверь на другом конце комнаты, и оказались на балконе башни, огибающем её окружность на все 360 градусов, почти впритык к стеклянному куполу. Вокруг было уже совсем темно. Смотритель посмотрел на свои часы на руке: - Вот и хорошо, всё вовремя. Смотри, - он оперся на перила, и уставился в даль, где бушевало неспокойное море. Вдруг, пространство вокруг озарилось ослепительным светом, осветив морскую гладь на многие километры вдаль. Блики света в играющих волнах создавали впечатление космоса. Ариэль и Смотритель заворожено смотрели на происходящее. - Знаешь, я очень люблю здесь бывать. Когда свет маяка гаснет, в небе начинаешь различать тысячи звезд, которые буквально на расстоянии руки от твоей головы, а когда он снова вспыхивает, море создает зеркальную копию ночного неба. Это ли не магия? - смотритель мечтательно смотрел вверх, маяк как раз "зажмурился", и над головой Ариэля вспыхнули миллиарды ярчайших звезд. - Что касается магии - предания гласят, что раньше все люди Яви обладали хотя бы самой простейшей её разновиднотью, - продолжал Смотритель, - они применяли её во всех сферах жизни: на кухне, в целебных целях, в ремесленных делах, в искусстве общения с природой - все вокруг было пронизано магией. Были, конечно, и серьезные Маги - так называемые Суры. Они обладали очень мощной силой и знаниями, которые лежали за гранью человеческого воображения. А противостояли им некие Колдуны, которых мы называли демонами или асурами. Были ли все Маги богами, или просто другой, более развитой, расой - я не берусь судить, хотя люди Яви верили в них, как в своих Богов. Превзойти же их в мастерстве никто, кроме них самих, не сумел бы, потому Суры и асуры вдоволь пользовались своими способностями - одни во благо народа Яви, другие - во вред. Сами Суры и научили людей Яви простейшей магии, дали им Священные Знания, оберегали их, и следили, чтобы асуры не причиняли им бед, но, со временем, люди забыли своих Богов. Люди вообще очень забывчивые... Они растеряли все дарованные им знания, и все, что им удалось сохранить из настоящей магии, это музыка, талант - не зря ведь его называют даром Божьим - и способность материализовать свои мысли, но главное - это... Любовь. - Подождите... Что значит "материализовать свои мысли"? Разве мысль может быть осязаема, материальна? - удивился Ариэль. - Еще как может, - улыбнулся смотритель - мысль это невероятный поток энергии, а мыслеформа - неотъемлемый атрибут любой материи. Как бы парадоксально это ни звучало, даже атомы имеют свои мыслеформы. Люди подсознательно сохранили способность формировать события своей жизни при помощи своих же мыслей. Правда, сейчас они утратили навык контроля за этим процессом, и все происходит скорее бессознательно, однако, очень многие мысли, мечты, страхи - особенно страхи - имеют свойство материализоваться в человеческих жизнях, поэтому с ними нужно быть очень осторожными. Ариэль задумался, смотритель тоже погрузился в свои мысли, то ли ностальгические, то ли философские, так они и простояли в мигающем свете маяка, как две античные скульптуры, практически не двигаясь, поглощенные магией света и шумом ночного прибоя. Через какое-то время Ариэль решился прервать тишину, и как-то очень осторожно спросил: - А любовь.. что такое любовь? здесь, в Яви? - Любовь. Хм... - смотритель задумчиво погладил свою бороду, - Это так сразу и не объяснишь. Как-нибудь мы с тобой обязательно об этом потолкуем. В голове Ариэля вспыхнули самые яркие воспоминания о Нэл, он смотрел на волны и вспоминал её волосы, смотрел на звезды и вспоминал её глаза, чувствовал ветер и вспоминал её прикосновения, как будто все вокруг было ею. "Сколько же счастья может подарить тебе другое существо, и сколько несчастья можно испытать, когда ты его потеряешь" - подумал Ариэль, и предательская слеза скатилась по его щеке. Похоже Ариэль думал вслух, иначе он не смог объяснить, как Старик услышал его мысли. - Расскажи мне о ней, - тихим вкрадчивым голосом попросил Смотритель.