Да, конечно, она дала ему какой-то ответ, но он не был исчерпывающем. Он запутал его еще сильнее. И то относительное спокойствие, что было у него, вновь разрушилось. Похоже, она навсегда останется его криптонитом, его слабым местом.
Рик сел в машину, раздраженно захлопнув дверь. Он был взбешен. Зачем он сорвался сюда? Что хотел доказать? Ей или самому себе? У него не было ответов и на эти вопросы.
— Она нравится себе такой, какая есть! — в сердцах крикнул он. — Черт!
Это было невыносимо. Он снова наступал на те же грабли. Да как он вообще мог думать, что когда-нибудь сможет спокойно жить дальше? Он был чертовым наркоманом! Даже не знает, чего хочет от жизни! И это он говорил ей, чтобы она развивалась и искала свою цель?
— Придурок, — произнес он.
Да и Лорал не лучше! Она буквально убаюкивала его чувством ложного спокойствия, которое рушилось на глазах, когда ее не было рядом.
Но Джаки…
Его своевольная и холодная Джаки.
Рик ведь прекрасно знал, что чувства к ней погубят его. Она всегда была губительной. А он всегда был уверен в себе, но рядом с ней чувствовал себя бесхребетным размазней.
Скольких усилий ему стоило задать тот вопрос. А что сделала она? Она просто не захотела отвечать! Просто не захотела!
Как же для нее все было просто! Не хочу. Не буду. Она не хочет, а ему страдай и мучайся.
Холодная ярость буквально затопила его. Он жаждал высказать ей все наболевшее прямо в лицо. Вот просто взять — и сказать. Ведь это так просто!
Просто?
Конечно… Он ведь знал, что никогда не сможет этого сделать. Рик боялся, что своими действиями спугнет ее и она вновь уедет, пропадет на несколько лет, а так он хотя бы мог надеяться на то, что изредка сможет, как бы невзначай, столкнуться с ней, завести какой-нибудь ни к чему не обязывающий разговор, увидеть тех чертиков, что плясали в ее глазах, когда она улыбалась.
И вдруг на него словно вылили ушат воды. Осознание было оглушающем. Джаки, которая предстала перед ним, больше не была его Джаки. Ее взгляд был расчетливо пустым. Он мог принадлежать рьяному офисному клерку, но никак не ей. Он не вписывался в тот образ, что продолжал рисовать для себя Рик; тот образ, который он помнил. Этот взгляд просто не мог принадлежать ей. Она смотрела на него не так, как раньше, оттенок печали пугал его.
Но не только взгляд был другим, куда-то пропала расслабленная улыбка и развязная манера поведения. Ее губы были тонкой линией, улыбка холодной и не показывающей чувств ее хозяйки. Это была дежурная улыбка, казалось бы, отработанная годами.
Она стояла с гордо поднятой головой, и казалось, что внутри нее была несгибаемая туго натянутая струна. У нее больше не было той по-детски милой челки, да и волосы стали лишь длиннее, естественно закручиваясь на кончиках, но это даже нравилось ему. И это было единственным, что нравилось ему в этой новой Джаки.
С лица сошла та свойственная лишь детям пухлость и теперь она была похожа на свою мать, гораздо больше, чем раньше. Заостренные скулы и какая-то болезненная худоба.
Да это определенно была уже не та Джаки.
И эти огромные круглы очки…
С каких пор она начала носить очки?
Рик посмотрел на окна магазина. Она все еще сидела на той коробке и нет, она не плакала. Просто сидела и смотрела перед собой. В этот момент она была совершенно не похожа на саму себя и смотреть на такую нее было выше его сил.
Рик завел двигатель и вырулил с парковки. Ему хотелось узнать, осталось ли в этой новой Джаки хоть что-то от его Джаки, но сегодня было не время и не место.
И кто его тянул за язык?
Сказал про Лорал! Мог бы и догадаться, что Джаки это не понравится.
Тем же вечером Рик как обычно допоздна засиделся в издательстве. Он просто не мог вернуться домой, и вот почему он продолжал сидеть здесь и проверять рукописи, которые можно было бы просмотреть и позже. И вот он сидел уже не первый час и просто пролистывать их. Но ни одна из прочитанных им рукописей не смогла его заинтересовать. Поэтому слово "пролистывать" подходило лучше всего, ведь мысли его были далеко. И никакого решения принять он не мог. Оставалось надеяться лишь на то, что на него работали профессионалы, знающие свое дело. А значит, что его решение было ненужным, раз рукописи и так уже были тщательно отобраны.
И вот он отложил в сторону очередную рукопись, поставив на нее красный штампик «Прошла». За последние три часа, что он занимался этим, стопка с еще неодобренными рукописями заметно поредела, а стопка со штампиком «Прошла» неумолимо росла и тем не менее стопка с рукописями, которые не прошли проверку, тоже росла; не так быстро, как предыдущая, но все же росла.