Началом для Джаки должна была стать брачная ночь. Ночь, которой не будет. В день, когда девушка только узнала о пари, она решила для себя, что даже будучи женой Скорокера, она не станет его женщиной. Она считала, что если пойдет на секс с Риком, то просто плюнет в лицо не только своей гордости, но и всему тому светлому и настоящему, что было у нее с Зейном. А этого она никак не могла допустить.
— Мисс Трот, мы закончили, — голос вырвал Джаки из ее мыслей.
Девушка вновь посмотрела в зеркала и с неким удивлением заметила, что все было готово. Платье надето, макияж нанесен, фата закреплена. Все готово, а значит нужно выдвигаться.
Настенные часы прозвенели. Ровно одиннадцать часов утра. Через двадцать минут она должна будет сказать "да" у алтаря. Последние двадцать минут свободы. Чем их можно заполнить? Джаки не знала, что делать. Работницы Лика вышли из небольшой комнаты в церкви, предоставленной невесте для переодевания. Дверь с мягким стуком закрылась. Девушка осталась одна. В любой другой момент она была бы рада этому одиночество, но уж точно не сегодня. Ей совершенно не хотелось быть одной. Она хотела бы заполнить это время разговорами, не имело значения, с кем и о чем, главное просто говорить, просто заполнить эту тишину. Джаки перевела взгляд на часы. Осталось всего пятнадцать минут.
Девушка встала со стула, аккуратно распределив подол, чтобы ненароком на него не наступить. Джаки начала изучать себя в зеркало, пытаясь запомнить этот образ, ведь теперь уже не скоро ей придется надеть еще раз что-то подобное. Решение убрать рукава было верным. Мисс Кларк заменила верх платья плотным молочного цвета кружевом, которое плавно переходило в узкую шелковую юбку, что довольно красиво облегала силуэт. Подобные фасоны обычно не шли Джаки, но это платье было сшито прямо по ней, а потому и не казалось нелепым, а за счет каблуков силуэт вытянулся и стал более статным. Молодой невесте даже показалось, что в зеркале не ее отражение, а отражение какой-то другой девушки. Девушки, для которой это был самый счастливый день.
— Эй, Джаки, нам пора, — в дверном проеме показалась голова Алексис.
— Хорошо, — Джаки взяла в руки букет и вышла в коридор к подруге.
В коридоре было безлюдно. Все гости скорее всего уже были в часовне. Алексис не проронила ни слова, сопровождая подругу к алтарю, и Джаки была благодарна ей за это, ведь ей не нужно было слов, чтобы понять и ощутить ее поддержку.
Коридор они преодолели довольно быстро, и вот уже показались распахнутые двери, за которыми можно было заметить ровные ряды лавочек, на которых сидели приглашённые гости, а также алтарь, священника и Скорокера, а также отца самой Джаки. Рик стоял там, рядом со священником, облаченный в дорогой черный смокинг. До последнего Джаки казалось вполне вероятным, что он не явится, даже больше, где-то в глубине души она надеялась на это. После того разговора неделю назад ее уверенность в том, что он скорее всего просто не придет, крепла. Но нет, он все же стоял там, такой вощеный и до неприличия раздражающий. Джаки набрала полную грудь воздуха и вошла в зал. Процессия началась.
Всю свадебную церемонию невеста старалась говорить как можно меньше, боясь хоть как-то выдать свою недовольство и, откровенно говоря, нежелание выходить замуж. На их церемонии не было клятв, Джаки настояла на этом. Ей не хотелось клясться в том, что она, скорее всего, никогда не сможет исполнить.
А причиной ее негодований было то, что практически всю церемонию девушка ловила раздраженные взгляды матери, каждый раз, когда проходила мимо нее, или когда фотограф просил встать их рядом для того, что бы сделать удачный кадр. Если честно, Джаки была удивлена, что она вообще пришла, ведь после дня рождения девушки Лаура Трот перестала отвечать на звонки дочери, да и в целом старательно игнорировала ее существование. Женщину злило, что дочь пошла на поводу у отца из-за какого-то бизнеса. И она злилась ни сколько на дочь, сколько на мужа, но ее уязвленная гордость не позволяла ей спокойно реагировать на все происходящее.
Ну а Джаки, не зная всего этого, винила себя в том, что не оправдала надежд матери, а также считала себя преданной. Ведь ей казалось, что женщина, которая всегда должна была оставаться на ее стороне, отвернулась от нее из-за какого-то незначительного проступка. Но также она винила и Скорокера, ведь именно его стремления привели ко всему этому. Именно его отец стал началом всего происходящего, и Джаки злилась на него за это.