К сожалению, стоило дамбе заработать, как ею заинтересовался Легион, представляющий собой, по сути, сборище варваров и дикарей. Фантастически многочисленное сборище: свыше восьми десятков племен, объединенных под красными знаменами. Тренированные, великолепно обученные, фанатично преданные Цезарю. И если рядовые бойцы Легиона вряд ли понимали, с какой стороны вообще подступиться к этому уникальному шедевру инженерной мысли, то высшее руководство быстро просекло: кто владеет дамбой, тот владеет всей Мохаве.
Первая атака легионеров на Дамбу Гувера была предпринята несколько лет назад и закончилась сокрушительным поражением войск Цезаря. Для НКР, понесшей, тем не менее, огромные потери, тот день стал одновременно и трагедией, и триумфом. Победу пышно отпраздновали, павших похоронили с почестями.
Но Легион решил так просто не отступать, и два года назад его армия снова вторглась в Мохаве, на этот раз куда лучше организованная, подготовленная, располагающая современным вооружением и разветвленной шпионской сетью на территории Нью-Вегаса. А вот дела Республики в те дни складывались не лучшим образом, и напади Легион внезапно, ситуация решилась бы далеко не в пользу НКР.
Если бы не загадочный Курьер, каким-то образом изменивший все и переломивший ход сражения, Республика не смогла бы победить. Это понимали все - и местные жители, и граждане НКР. Но стоило войскам Легиона покинуть регион, как обитатели Мохавской Пустоши, семьи Стрипа, банды Фрисайда и сообщества независимых городов возмутились.
Налоговая система НКР вызвала массу протестов, отдельные поселения даже пытались организовывать бунты, которые армия была вынуждена жестко подавить. Вновь заработавшее “Исправительное учреждение” - тюрьма посреди пустыни - за считанные недели оказалось переполнено, камеры предварительного задержания на Стрипе и в Маккаране ломились от толп заключенных. “Короли” Фрисайда объявили, что ранняя договоренность больше не имеет силы и кварталы вокруг Стрипа снова являются их, “королей”, суверенными территориями. Для издольщиков НКР, получающих воду прямиком из Фрисайда, начались тяжелые времена, и лишь благодаря финансовой поддержке от официальных властей они до сих пор продолжают содержать фермы и собирать урожай.
“Это нечестно!” - возмущались отдельные представители Новой Калифорнийской Республики, но сведущие люди им быстро затыкали рты. То, как обошлась НКР со своими союзниками во Второй битве, племенем “Великих ханов” из Каньона Ред-Рок, стало еще одним камнем преткновения. После того, как “ханы” были изгнаны из Мохаве без права на возвращение, местные жители окончательно утратили доверие к новой власти, конфликты участились, независимые торговые альянсы вроде тех, что образовали “Оружейники”, объединившись с производителями энергетического оружия, и отдельные компании ввели торговые санкции в отношении завоевателей.
Стива это расстраивало. Не только потому, что местные, кажется, плохо представляли себе, в каком положении оказался бы регион, обоснуйся здесь Цезарь со своими дикарями. Лично его роль в событиях минувших дней была минимальна. Он не сражался за дамбу, поскольку туда направили наиболее опытных бойцов. Не отдавал приказы, не конвоировал “Великих ханов” за пределы Мохавской Пустоши. Но теперь и он, и все остальные граждане Республики отдуваются по полной программе за жесткие решения руководства и распоряжения столичных властей.
Возможно, на текущее положение дел мог бы повлиять Курьер, размышлял Стив, сидя в столовой для офицеров полиции и дожидаясь, пока остынет его кофе. Но Курьер покинул Мохаве, едва положение НКР в регионе упрочилось. И пары недель не прошло со дня Второй битвы, как весть о пропаже таинственного героя облетела Нью-Вегас. Курьер ушел, не забрав из “Лаки-38” даже своих вещей, ни с кем не попрощавшись, не оставив ни записки, ни намека на то, где его искать.
Почему он так поступил? Стив не знал. Ходили слухи, что его видели где-то в окрестностях Нью-Рино. Или что он ушел на запад по шоссе 127, в место под названием “Разлом”, откуда еще никто не возвращался. Или даже что он погиб… Однако ни одному из этих слухов не существовало подтверждений, и со временем споры и пересуды сошли на нет. Где бы ни носили Курьера суровые ветра послевоенной Америки, возвращаться обратно в Мохаве он явно не планировал.
Впрочем, фантазировать на эту тему можно было сколько угодно. Эти фантазии никак не повлияют на сложившуюся ситуацию, особенно - на ситуацию, сложившуюся вокруг Стивена Грина, который откровенно скучал в полупустой казенной столовой при местной казарме, водя карандашом по разлинованному листку бумаги. Здесь, на этом листе, он должен был вести заметки по делу, но заметок оказалось настолько мало, что они без труда помещались в его голове. Пропажа офицеров полиции, участившиеся исчезновения людей как в окрестностях Стрипа, так и непосредственно на его территории, категоричное нежелание местных сотрудничать с органами правопорядка… и какая-то дрянь, неизвестно каким образом попавшая в организм Стива и, кажется, поставившая его жизнь под серьезную угрозу.
Сержант чувствовал себя неплохо, кровотечение из носа минувшей ночью быстро остановилось, но само по себе это являлось тревожным симптомом. Нужно навестить доктора Геннона, спросить, что происходит, как ему быть дальше… Хотя, наверное, Адам Митчелл уже поставил своего приятеля в известность о состоянии “подопытного”, и…
- Адам Митчелл… - задумчиво протянул Стив, глядя на листок перед собой.
Он не считал себя художником, но рисовал неплохо. Иногда его вызывали, когда было необходимо со слов свидетелей или потерпевших составить портрет преступника, а сейчас он, погрузившись в свои мысли, изобразил на листе самодовольную физиономию своего нового знакомого. Нарисованный Адам Митчелл ухмылялся, его губы иронично изогнулись, а от глаз к вискам разбегались морщинки-лучики. Вертикальные складки между бровями, пара штрихов под нижними веками… Видимо, этот тип много времени проводит на свежем воздухе, под палящим солнцем. Часто щурится.
Вполне симпатичное, располагающее лицо, подумал Стив. Наверняка умеет находить общий язык с кем угодно, а с прекрасным полом - особенно. Его бы в “Торн” заслать, к Рыжей Люси… Вдруг ей что-нибудь известно о творящемся вокруг?
Увлекшись деталями, Стив пририсовал наемнику и неровный шрам на лбу, возле правого виска, который Митчелл, как успел заметить сержант, норовит прикрыть темными с проседью волосами. На вид мужчине можно дать от тридцати пяти до сорока лет, и, видимо, жизнь его была полна не самых приятных сюрпризов, если в почти черную шевелюру в таком количестве успели вплестись тонкие серебристые нити.
- Сержант Грин?
Стив оторвался от листа и поднял глаза.
- Офицер Крюгер, - представился невысокий плотный паренек в форме с полицейской нашивкой. - Вас там спрашивают за воротами.
- Кто? - уже, впрочем, зная ответ, полюбопытствовал Стив.
- Какой-то… солидный господин, - хмыкнул офицер. - Просил передать, чтобы вы переоделись и вышли. Сказал, что время поджимает.