– Я отлично плаваю, – процедила она сквозь стиснутые зубы, ухитрившись в полутьме разыскать шлепанцы, и еще плотнее закуталась в полотенце. – В колледже я была чемпионкой по плаванию.
– Где? – Его голос прозвучал и насмешливо, и раздраженно. – В бассейне колледжа? Оглянитесь – это большое озеро, детка. Здесь нет спасателей, на которых можно надеяться. А немногие из отдыхающих на моторных лодках вполне могут насмерть перепугать вас и отправить в небытие.
Хотя вечерний воздух был теплым, Келли вздрогнула, заметив, как Зейн смотрит на нее. Было слишком темно, чтобы разглядеть его глаза, но почему-то она знала, что Зейн пристально следит за ней, ловя каждое ее движение. Лунный свет блестел в его шевелюре, освещал его крепкие, высокие скулы, падал на широкие плечи и длинные ноги.
Зейн поднялся, беспокойно передернув плечами.
– Я не шучу, – продолжал он. – Не имеет значения, хорошо вы плаваете или плохо. За несколько лет тут утонуло немало отдыхающих – здесь, возле самых берегов. Большинство из них считало себя отличными пловцами.
– Что-то не припомню, чтобы я спрашивала у вас совета, – отрезала она.
Ее сердце вновь начало бессмысленную гонку. Держи себя в руках, сдерживайся, умоляла Келли собственное тело. Каким образом этому мужчине удается так действовать на нее? Келли передернулась от отвращения и приложила все силы, чтобы слова прозвучали как можно холоднее:
– Не припомню также, чтобы я просила вас приехать сюда. Вы привезли завещание Джимми?
– Да, – ответил он. Теперь его лицо оказалось в тени.
– И остальные вещи? Те, которые он отдал вам на хранение?
Он кивнул.
– Я привез все. Мне казалось, надо покончить со всем этим как можно скорее.
Келли протянула руку.
– Так давайте покончим. А потом вы можете отправляться, куда вам угодно. Мне было вполне достаточно одной встречи с вами, но когда вы подкрадываетесь дважды в день – это уже невыносимо.
Зейн не обратил внимания на ее протянутую руку. Расставив ноги, он засунул большие пальцы за пояс, приняв подобие воинственной позы из вестерна.
– Я и не думал подкрадываться, просто обогнул берег. Каноэ скользит тихо, только и всего. Вы слишком увлеклись купанием, вот меня и не заметили. Я был здесь все время и наблюдал за вами – на всякий случай, вдруг возникнут неприятности.
Келли глубоко вздохнула и опустила руку.
– Единственная моя неприятность – это вы. Так вы принесете сюда вещи дяди?
Зейн вытащил из каноэ рюкзак. Он оказался большим и тяжелым на вид – таким тяжелым, что Келли вряд ли сумела бы его поднять.
– Сейчас отнесу это в дом, – сказал Зейн, взваливая рюкзак на плечо. – В нем – коллекция камней. И кое-что другое.
Келли нетерпеливо вздохнула. Коллекция камней! Ну конечно! Она любила Джимми, но он, по-видимому, обладал особым даром делать совершенно бесполезные приобретения: собаку, которая не лает, или коллекцию камней, которую, вероятно, даже не удастся поднять. И самым худшим его приобретением был беспокойный, непредсказуемый друг.
– Отлично. Пойдемте, – коротко отозвалась она. – Эта бестолковая псина даже ни разу не гавкнула, заметив вас.
Повернувшись к нему спиной, она направилась к дому, а собака составила ей компанию, радостно описывая круги возле ног. Пусть Зейн идет следом, если пожелает, мрачно думала Келли. И как это ей удается с легкостью справляться с целым классом шестилеток самого различного характера, если она не знает, как быть с одним-единственным взрослым мужчиной?..
Она толкнула дверь, и собака ворвалась в дом, опередив ее. Прежде чем следом успел войти Зейн, Келли поспешила в спальню, сняла с вешалки тяжелый купальный халат персикового цвета и завернулась в него, потуже затянув пояс.
Вот так, подумала она, прищурившись. Теперь она укутана так надежно, как будто надела пальто. Пусть только попробует разглядывать ее! Мало что удастся увидеть.
Келли вышла в гостиную как раз в тот момент, когда на крыльцо поднялся Зейн. Он прошел через комнату и с грохотом опустил рюкзак на стол у окна.
Проследив за ним глазами, Келли отвела с лица влажные пряди волос, зная, что ее взгляд сейчас стал особенно суровым.
– Спасибо, – ледяным тоном произнесла она и скрестила руки на груди, ожидая, что он станет делать дальше.
В маленьком доме Зейн казался еще более рослым и широкоплечим, чем снаружи. На нем были те же самые потертые джинсы, что и утром, и те же запыленные сапоги, но свежая бледно-зеленая рубашка с короткими рукавами обнажала сильные и мускулистые руки.
Зейн медленно оглядел ее с головы до ног и приступил к обзору в обратном порядке. При этом лицо его было не менее суровым, чем у Келли.