Голубые глаза Келли метали искры.
– Моя мать вполне счастлива, благодарю вас. Может быть, вы слышали, как говорят: «Мужчина нужен женщине, как рыбе – велосипед»? Так вот, это правда. Может быть, вы сочтете мои слова ударом по вашему самолюбию, но женщине совсем не нужен мужчина, чтобы стать счастливой.
Он улыбнулся – снисходительно и насмешливо.
– Я и не утверждал обратного, – заметил он. – Беспокоился о ней ваш дядя, а не я. Его постоянно мучила мысль, что вы живете вдвоем, только вдвоем – библиотекарь и учительница.
Келли с вызовом сжала губы. Неужели Зейн принимает их за двух старых дев, прячущихся от любви и жизни?
– Да, библиотекарь и учительница. Какое вам до этого дело?
Зейн отставил пустую кружку. Мышцы плеч вздымались под тканью рубашки.
– Совсем никакого. Вы ведь хотите стать писательницей, верно? – Насмешка буквально пронизывала его слова.
– Я уже писательница, – резко парировала Келли. – Я опубликовала две книги. – И затем, чувствуя, что этого заявления недостаточно, добавила: – Может, они и не разошлись миллионными тиражами, может, я и не знаменита, но я – писательница.
В притворном восхищении Зейн вскинул брови.
– Бог ты мой! – воскликнул он. – Две книги! Надо же! – Минуту он что-то обдумывал. – Вы позволите задать вам вопрос?
Келли подозрительно взглянула на собеседника. Она не сомневалась, что сейчас последует очередная насмешка или грубость.
– Какой? – спросила она таким же ледяным тоном, каким говорила прежде.
Неподдельное чувство появилось на его лице, и этим чувством было раздражение.
– О какой чертовщине вы можете писать? – требовательно произнес он.
– Что вы имеете в виду?
– Живя со своей матерью, лишив себя настоящей жизни – о чем же вы можете писать? Писатель должен все испытать сам, а не прятаться в раковину.
– Я и испытываю, – с жаром отозвалась Келли, – я никуда не прячусь… я учу… У меня двадцать пять детей в классе – а они гораздо живее и интереснее, чем большинство взрослых. Я наблюдаю, как они смеются, плачут, растут и…
Она замерла, размышляя, не стоит ли обуздать свой гнев. Нет, решила она и дала себе волю:
– Да кто вы такой, чтобы судить меня? Поучать, каким должен быть писатель? Что-то я не заметила, чтобы вы разбирались в литературе, – еще бы, ведь вам нравится даже Фэрли Коллинз!
– Разумеется, я люблю Фэрли Коллинза, – усмехнулся он. – Черт побери, Фэрли Коллинз – это я и есть.
Смысл его слов не сразу дошел до Келли.
– Ни минуты в этом не сомневаюсь! – гневно выпалила она. – Именно таким он и должен быть. Не дала бы за вас и…
Внезапно она побледнела и уставилась на мужчину, сидящего напротив, будто видела его впервые. Губы Келли приоткрылись, на лице появилось выражение неприятного изумления и недоверия. От потрясения голос задрожал.
– Я вам не верю, – наконец удалось ей произнести. – Джимми сказал бы об этом. Он постоянно болтал об этих проклятых… об этих книгах. И обязательно сказал бы, что знаком с Фэрли Коллинзом.
– Он этого не знал, – заявил Зейн. – Знал, конечно, что я пишу, но, поскольку я не распространялся на эту тему, у него хватало вежливости не заводить разговора самому. Я не склонен доверять людям. Обычно сообщаю только, что зарабатываю деньги, клепая вестерны, и не подписываюсь собственным именем, чтобы избежать путаницы с Зейном Греем. Никто не знает, под каким псевдонимом я пишу, потому что мне так нравится. И я никогда бы не сказал об этом вам, если бы не надеялся сбить с вас эту дурацкую спесь!
– Я вам не верю… – повторила Келли как загипнотизированная, не сводя глаз с собеседника.
Она и в самом деле ничему не поверила. Фэрли Коллинз всегда представлялся ей бледным, похожим на паука карликом с сутулыми плечами, жидкими прилизанными волосами, как у Дракулы, и дикими глазами, блестящими от безумных фантазий. Ей казалось, что он никогда не выходит из дома при свете солнечного дня и предается мерзким развлечениям – например, спит в гробу. Как же она могла думать, что Коллинз окажется огромным, сильным мужчиной, который умеет ловить рыбу, виртуозно ездить верхом, править каноэ и стрелять из ружья?
– Я – Фэрли Коллинз, – настойчиво произнес Зейн, и его челюсть упрямо выпятилась. – И могу доказать это. Я выбрал имя «Фэрли», потому что моя любимая картина – «Незнакомцы в поезде». Знаете этот фильм?
– Да, – мрачно кивнула Келли. – Его снял Альфред Хичкок.
– Кто играет главную роль?
Келли перевела дыхание, изумленно расширив глаза.
– Фэрли Грейнджер…
Его губы изогнулись в насмешке.
– Мой любимый приключенческий роман – «Лунный камень». Вам, учительнице, известно, кто его автор?