По отверстию в палубе спецы из МПВО определили, что пробившая ее бомба, вероятно, имела калибр 100 кг. Тут имела место распространенная ошибка, поскольку таких бомб в арсенале Люфтваффе просто не было, а за «ФАБ весом 100 кг» обычно принимали полубронебойную и осколочную бомбу SD70. Затем пиротехники сообщили, что такие боеприпасы никогда не оснащались взрывателями с замедлением, а значит, в данном случае речь шла о просто несработавшем взрывателе.
Однако бомба ушла глубоко в уголь, и ее надо было еще откопать, а одним Панину и Трофимову было не справится. Советская версия дальнейших событий гласит, что моряки из судовой команды отнюдь не горели желанием геройствовать. На поиск добровольцев ушло около часа. В итоге в помощники вызвались два кочегара и матрос, естественно, за дополнительную плату. После этого работа пошла. Панин и Трофимов спускали уголь из бункера в кочегарку, а трое британцев раскидывали его по котельной. Через два часа, перебросив якобы не менее тридцати тонн и углубившись в уголь на три метра, пиротехники нашли таки бомбу.
С британской же стороны все это выглядит совсем по-иному. Так, помощников было не трое, а целых 19 человек. И ушло на переброску угля не два часа, а двое суток, и отрыли не три метра, а все семь! Так что даже в такой мелочи взгляды сторон на историю Второй мировой войны сильно расходятся.
После этого Никифор Панин приступил к ее обезвреживанию. Дальнейшее описал Дэвид Крейг: «Этот „спец“ орудовал очень смело. Когда заклинило кольцо детонатора, он маленьким молоточком стучал по кольцу, чтобы привести его в движение. От подобного безрассудства у англичан вставали дыбом волосы, но все обошлось». После этого бомба была извлечена из бункера и выброшена за борт.
Но не успели пиротехники перевести дух, как начался новый налет. Панин и Трофимов укрылись под железнодорожными вагонами, стоявшими на причале. На этот раз бомбы взорвались прямо на причальной стенке, и они оба получили тяжелые ранения.[86]
В последующие дни штаб авиационного командования «Норд-Ост» из-за нехватки сил решил сосредоточиться в основном на разрушении уцелевшего жилого фонда Мурманска. Новый сезон налетов был открыт 20 апреля бомбардировкой центра города. Следующий удар по Мурманску был нанесен 27 апреля. Через два дня бомбы упали на многострадальную судоверфь. Несмотря на непрерывные восстановительные работы, там не осталось ни одного целого здания, ни один из «цехов» не имел ни крыши, ни окон, ни дверей. В эти же сутки шестерка «Мессершмиттов» сбросила 250‑кг бомбы на железнодорожную станцию Кола.
30 апреля «Юнкерсы» впервые использовали в ходе налетов на Мурманск тяжелые зажигательные бомбы Brand C50А и Brand С50В. Первые были начинены смесью бензина, каучука и фосфора, а вторые – только белым фосфором. Шесть таких «зажигалок» упали на проспект Сталина, три попали в дом № 42, одна – в дом № 40 и две – в дом № 38. Бомбы пробили крышу, несколько перекрытий и разорвались уже внутри зданий.
Их содержимое, разлетевшееся во все стороны, мгновенно воспламенилось. Команды МПВО из местных жителей пытались тушить огонь водой и запасенным песком. Но это оказалось бесполезно, и пламя охватило все три здания. Подоспевшие пожарные не смогли переломить ситуацию, и огонь перекинулся на соседние дома. В итоге сгорел целый квартал, новые сотни мурманчан лишились жилья.
В течение 5 мая немецкие самолеты мелкими группами атаковали суда в Кольском заливе, но успеха так и не добились. 7 мая два Ju-88 сбросили бомбы на улицу Микояна[87] в центре Мурманска. Прямым попаданием был разрушен армейский пересыльный пункт. Погибли сразу 30 человек, еще 27 получили ранения. При этом 452‑я зенитно-пулеметная рота заявила об одном сбитом Bf-110.
Днем 8 мая пять Ju-88 сбросили еще пятнадцать фугасных и зажигательных бомб на центр Мурманска. Там возник большой пожар, унесший жизни 50 человек. Восемь Р-39 из 2-го Гв. ИАП попытались перехватить бомбардировщики. Затем флотские летчики заявили об одном сбитом «Юнкерсе». Однако это был не бомбардировщик, а разведчик Ju-88D-1 W.Nr.430347 «4N+GH» из 1-й эскадрильи Aufkl.Gr.22. Он упал поблизости от Мурманска, и весь его экипаж – пилот обер-лейтенант Гюнтер Буршберг (Günter Burschberg), штурман обер-лейтенант Рейнхольд Пютц (Reinhold Pütz), бортрадист обер-ефрейтор Вильгельм Браун (Wilhelm Braun) и бортстрелок обер-фельдфебель Гюнтер Крюгер (Günter Krüger) – погиб.
86
После выписки из госпиталя Панин был комиссован и вскоре скончался от последствий полученного ранения. Посмертно он был награжден орденом Ленина.