И вот уже в следующую минуту в моих руках бокал игристого шампанского и тост гремит за королеву бала лилий. Вино какое то безвкусное, я не чувствую его вкуса, опустошив содержимое бокала одним махом. Все вокруг мне кажется от чего-то несуразным сном.
- Ого, разве допустимо, девушкам так напиваться? – лукаво всматривается в мои глаза Даниель, а потом опускает взгляд на мои губы.
И волна огня опять обжигает все мое тело.
- Можно вас пригласить? – улыбается парень, делая легкий полупоклон в мою сторону.
Не удосуживаюсь ответить, просто не могу, кажется, от переизбытка ощущений я забыла, как говорить, поэтому просто опускаюсь в глубоком реверансе.
И вот его горячая рука прижимает меня к себе в области спины. Но поскольку она открыта, рука Даниеля мне кажется огненной, от чего тело прогибается навстречу ему.
Другая рука парня держит мою ладошку.
И вот они первые аккорды вальса. И мы начинаем единственными кружиться в такт песни. Такие правила. Только королева имеет право танцевать первый вальс на балу со своим партнером.
Is it true?
Is it over?
Did I throw it away?
Was it you?
Did you tell me?
You would never leave me this way?
Как и в этой песне, мне хотелось спросить, неужели это, правда, неужели он, в самом деле, смотрит сейчас на меня в немом восхищенье, а вдруг это всего лишь сон и стоит мне закрыть глаза, я проснусь, не хочу…. Слишком жестоким бы оказался для меня этот сон. Господи, неужели он мне так сильно нравится, это глупо и неправильно, он только отталкивал меня каждый раз, как только мы становились хоть на чуточку ближе. Так от чего ты глупое сердце радуешься, от того что я тону сейчас в его объятьях.
Is it true?
И в какой-то момент он прижимает меня к себе сильнее, тем самым останавливая наш танец посреди песни. Не понимая в чем дело и пребывая все еще в оцепененье разношерстных мыслей, я поднимаю глаза, чтобы взглянуть на него и спросить что случилось. Но в ту же секунду моих губ касаются его теплые и такие мягкие губы.
Чувство такое словно бабочка села, немного щекотно, но так приятно. Касания наших губ были частыми и недолгими, но такими нежными. Он все продолжал пытку губ, а я медленно переходила из состояния оцепенения в состояние блаженства. И именно в тот момент, когда я закрыла глаза и сама прижалась всем телом к нему смысл поцелуя резко изменился с целомудренного он перешел в страстный.
***
Я ее кружил в танце, наблюдая как на ее лице, отображается огромный букет чувств. От смущения до восторга, от неуверенности до счастья, и ловил себя на мысли, что мне и самому все это начинает нравиться.
Ну и вот в какой-то момент я неожиданно для себя самого прижал ее ближе к себе, она остановилась и подняла глаза. А я не удержался и поцеловал ее. Я, тысячелетний демон, не смог противостоять такой неприкрытой невинности в ее глазах. Сказать парням, так не поверят, засмеют, но чего греха таить, я просто не устоял.
Она не поняла, что случилось, замерев, словно статуя и это подстрекнуло меня продолжить облогу ее неприступности. Но вот она закрыла глаза и прижалась ко мне всем телом, я даже почувствовал, как ее ногти впились в мой пиджак, и мне словно крышу снесло, я захотел ее поцеловать совсем по-другому. Не играя с ней в кошки мышки.
Лучше б я этого не делал. Мой мозг взорвался, кажется, как и ее. Казалось, будто невидимые руки спеленали нас в одно тело на двоих. Все ее чувства, мысли и поступки, хлынули навстречу моему сознанию. Она стала для меня открытой книгой, но вместо того, чтобы потерять к ней интерес, я наоборот понял, что хочу ее, всю ее до последней строчки, что она самое важное для меня.
Я видел картины из ее детства, я видел ее нокауты, да если б я знал, что она сама запросто может свернуть голову Ерику, то никогда б и не подумал защищать ее.
Ее смелость поражала меня, шалости забавляли, а боль ранила до глубины моей черной как смоль души, отыскивая в ней, как мне казалось, давно утраченную ангельскую суть.
Но уже в следующий миг я ужаснулся, поняв, что она и есть моя погибель, она, та самая девушка из пророчества, и я действительно бессилен против ее чистых чувств. А это значит, что единственным выходом для меня становится ее смерть.
Прекратив наш поцелуй, я посмотрел в ее глаза и не увидел там страха, укора, удивления либо боли, я увидел жалость. Всепоглощающую жалость, которую можно испытывать лишь к любимому человеку.
- Не смотри на меня так! – сказал я немного острее, чем мне того хотелось.
Ответить мне она не успела, нас поздравляли аплодисментами и улюлюканьем. Но вот кроме друг друга мы не видели никого. Я подумывал о том, чтоб схватить ее и найти более подходящее место для разговора. Но в этот момент меня грубо толкнули вбок, заставляя тем самым посторонится.
- Значит, вот как тебе нравится целоваться. – Проговорил паяный в стельку Ерик. И когда только успел напиться? - Значит он лучше меня. Этот отщепенец общества тебе по душе? В отличие от меня?
- У тебя и в самом деле нет чувства самосохранения? - Прошипела она ему в ответ, так тихо, что если б не мой супер слух, то я как и остальные ничего б и не услышал.
- Когда он успел так напиться? - Шепнула мне в ухо рыжая бестия, выросшая возле меня словно гриб.
- Сам бы хотел знать, - скорее машинально, нежели осознано ответил я ей, разглядывая пьяного в стельку Ерика.
- Так вот ты какая, неприступная мисс Метьюз…
И он отвратительно икнул.
И небеса
сгустили свои тучи
и мир померк
в пороках бытия
но вот он я
тот светлый лучик
ты только приоткрой глаза
Вера Мартынюк
Нет, нет, только не это, вертелись мысли в моей голове, как только я увидела устремленных в мою сторону Дерека с Виктором. А Ерик, словно назло никак не мог угомониться, осыпая меня очередной порцией оскорблений. И вот когда казалось, что драка с выяснениями обстоятельств не минуема, к Ерику со спины подскочил Натан и Этан, и уволокли его трепыхающееся тело вон из зала.
Папа и Дерек отправились следом за ними, не привлекая к себе особого внимания.
- Ты как? – погладив меня по плечу, заглядывала в глаза Алана.
В ответ я лишь жалко улыбнулась. Тяжело стоять в центре внимания, но еще тяжелее быть униженным центром всеобщего внимания.
- Идем со мной, - сказал Даниель и, взяв меня за руку, повел к одним из дверей, ведущих в сад.
Я опять оказалась на скамейке, на которой еще несколько месяцев тому назад рыдала благодаря Ерику, впрочем, как и сейчас собиралась.
- И не вздумай реветь, - словно прочитав мои мысли, лукаво улыбаясь, произнес парень. Я не имею ни малейшего желания становиться жилеткой.
- Ты меня, конечно, прости, - съехидничала я, как всегда парируя его слова, - но мне слишком холодно, чтоб даже думать о таком
Парень снял свой пиджак и накинул его мне на плечи.
- Ну да, зимний сад не совсем то место где стоит разгуливать полуголой.
- Чего? – изумилась я. – Полуголой? Это я-то полуголая? – умеет же он довести меня до точки кипения.
- Ну не я же, - дернув плечом, сказал Даниель.
- До твоего сведенья…- начала уж было я. – Хотя нет, а с чего собственно мне, что-то тебе объяснять или перед тобой оправдывается. Ты мне никто, впрочем, как и я для тебя, поэтому спасибо конечно за сочувствие и помощь, но я пожалуй пойду.
***
Я смог не только осушить еще не выступившие слезы на ее глазах, но и вместе с тем, как впрочем, и всегда разозлить ее. Странно, но все мои шутки она почему-то принимает в штыки, мгновенно превращаясь из робкой девчушки в колючего ежика. Но именно такой, горячей и колючей, она меня и привлекает.