Михаил достал из кармана поводок и прицепил его к ошейнику Барбоса:
– Гога, а вот этого друга держи на коротком поводке и не разрешай ему подавать голос. Обычно он правильно просекает ситуацию, но, если вдруг вздумает своевольничать, можешь от моего имени заехать ему по морде.
– В случае чего я так и сделаю, – кивнул Скальнов.
Барбос оторопело сел на задние лапы, как бы поражаясь – за что?
«Гном» отсоединил от запястья левой руки браслет с цепочкой, на которой болталось ядро кистеня, и застегнул на нем поводок.
– Ты мне не одолжишь свою «игрушку» на время, – указал Мишка на кистень.
– Конечно!
– Ну с богом.
Сомов направился прямо к лесу. По дороге он присоединил браслет и остался доволен тем, как удобно тонкая цепь и небольшое ядро уместилось в ладони. «Пусть небольшой, но сюрприз для врага».
Добравшись до опушки, парень стал ступать осторожнее, вглядываясь в каждый кустик. Михаил не ощущал ничьего присутствия, хотя меч завибрировал сразу, как только смельчак сделал несколько шагов по лесу. Он напряженно ожидал появления убийц и все же вздрогнул, когда из-за ствола того самого дерева, которое переговорщик наметил в качестве главного ориентира, бесшумно возникла фигура в зеленом костюме.
– Рад видеть тебя снова, – прохрипел рундаец.
– Где Эдуард? – Сомов не стал отвечать на приветствие.
– Неподалеку. Пока жив, а остальное зависит от тебя. И то, что ты пришел один, может серьезно сказаться на его здоровье. Почему я не вижу второго?
– Я полагаю, если бы мы явились вдвоем, то вопрос о жизни пленника, как и нашей с Гогой, вообще бы не стоял.
– Вполне возможно. – Рундаец не стал ничего отрицать. – Но, ежели ты такой догадливый, зачем явился сам?
– Хотел лучше рассмотреть тебя, Шагрид. В Сарге ты мне этой возможности не дал.
– Вот тебе и раз! – воскликнул матерый спец серого легиона. – Не помню, чтобы нас представляли друг другу. Меня вообще мало кто знает. Среди живых. Откуда тебе известно мое имя?
– Одна бабка сказала. По большому секрету. – Сомов специально затягивал разговор с убийцей, чтобы дать своим друзьям как можно больше времени.
– Особым любопытством я не страдаю, а потому расспрашивать про «бабку» не буду.
– А я, наоборот, крайне любознателен. Будь любезен, объясни мне, бестолковому, почему твои собратья так настойчиво желают препроводить нас на тот свет? Я абсолютно не могу припомнить, где и когда мои люди успели перебежать дорогу рундайцам. Хотя… – Михаил специально сделал небольшую паузу, – откуда тебе-то это может быть известно? Обычно заказчики не посвящают наемников в подробности.
– Ошибаешься, мне как раз все известно. Только почему ты думаешь, что я вдруг стану об этом рассказывать?
– Сам же сказал: я тебе понравился.
– Это еще не повод.
– А что может быть поводом?
Шагрид усмехнулся:
– Если ты сегодня выберешься из этого леса живым, то обещаю подумать над твоим вопросом.
– Буду стараться. Но и ты меня не подведи, а то вдруг мне и спросить будет не с кого. Кстати, не пора ли вернуть Эдуарда. Я сюда пришел за ним и предупреждаю: если с нашим стрелком что-нибудь случилось, я за себя не ручаюсь.
– А ты наглец! Недаром мне сразу понравился. Жив твой стрелок. Правда, это ненадолго. Но даю слово, он умрет лишь после тебя. – Шагрид плавно провел ладонью над поясом, и в его руке зазвенела, распрямившись, гибкая сталь. – Что ж, посмотрим, чего ты стоишь в деле.
– Минутку, – остановил Сомов готового ринуться в бой противника. – Сначала я хочу убедиться, что Эдуард действительно жив. Вдруг это лишь пустые слова.
– Пожалуйста.
Рундаец свистнул, и из-за густого кустарника в сопровождении второго убийцы появился бледный, как покойник, Марицкий с заклеенным ртом.
– Ап-чхи! – громко чихнул Мишка.
– У вас, кажется, принято в таких случаях желать здоровья? – удивил своими познаниями Шагрид. – Однако я воздержусь.
В следующее мгновение легионер бросился в атаку.
«Ничего себе!»
Если бы Марицкий мог, он бы разинул от удивления рот, который сейчас цепко держала липкая полоска ткани, – настолько его поразило увиденное. Ошеломленным выглядел не только пленник, но и его конвоир.
Шагрид кинулся на «наглеца», словно ястреб на цыпленка. Он стремительно орудовал гибким клинком, пытаясь с ходу пробить оборону, но неожиданно оказалось, что его противник далеко не новичок в обращении с мечом. Сомов ответил не менее опасными выпадами, к тому же рундаец вдруг обнаружил, что сталь врага легко поражает его непробиваемую обычным оружием кожу. Пришлось вспоминать о собственной защите в ущерб атакующим действиям.
Пять секунд жесткого боя, и противники отскочили друг от друга. У одного кровоточила щека, у другого виднелись глубокий порез на ранее неуязвимом плече и длинная царапина на шее.
– А ты, оказывается, кое-что умеешь, – произнес Шагрид, проведя ладонью по ране. Он удивленно посмотрел на кровь и за спиной вытер руку об одежду, прихватив с пояса сразу пять метательных ножей. В запасе у легионера оставалось еще две таких же связки.
Мишка тоже решил использовать свой сюрприз, стиснув до боли в пальцах ядро с цепочкой. «Если такое угодит в лоб – противник не обрадуется, какой бы толстой ни была его кожа».
Следующая атака легионера началась с размашистых движений. Кончик меча рундайца выписывал то вертикальные, то горизонтальные «восьмерки», стараясь рассеять внимание Сомова. Шагрид с каждой секундой ускорял вращение оружия, надвигаясь все ближе и ближе. Когда между соперниками осталось меньше трех шагов, он сделал резкий выпад. Блокировать удар Михаил не успевал, а потому отскочил в сторону, причем именно в ту, куда в следующее мгновение устремились ножи наемника.
На этот раз все пять клинков попали точно в цель. Резкий толчок, сопровождаемый тупой болью, опрокинул парня на спину, и Сомов подумал, что не зря утром надел подарок Гравза. «Где же Гога с князем? Могли бы и поторопиться».
Не мешкая ни секунды, он стремительно вскочил на ноги и, пока убийца пытался понять, почему его противник не бьется в предсмертной агонии, в три хода провел только что родившийся в голове маневр.
Сначала Сомов атаковал раненое плечо рундайца, действуя точечными выпадами и стараясь использовать преимущество своего более длинного оружия. Его тактика потребовала от соперника максимального напряжения: на Шагрида буквально обрушился град молниеносных ударов, каждый под новым углом. Завершающим аккордом его атаки стал бросок кистеня. Несильный, но точный – прямо в лицо легионера. Всецело поглощенный «танцем» вражеского меча, убийца поздно заметил летящий в него шарик, а потому прореагировал на него слишком бурно: рундаец отшатнулся и поднял свое оружие, пытаясь им защититься от новой опасности. Сомов этого и ожидал: его меч устремился в грудь противника, а когда тот развернулся, уклоняясь от серьезного выпада, Михаил прыгнул… Удар левой ногой в прыжке с разворотом был одним из излюбленных в арсенале Сомова. Не подвел он и на этот раз. Шагрид получил хорошую встряску мозгов и, пройдя пару шагов, рухнул на землю.
– Я предлагаю тебе отпустить пленника, и можешь убираться на все четыре стороны! – Победитель грозно посмотрел на второго рундайца.
– Заманчивое предложение. Но оно меня не заинтересовало, – ответил тот, приставляя кинжал к горлу Марицкого.
– Вы давали слово не убивать Эдуарда, пока я жив, – напомнил Сомов.
– Хорошо, я немного подожду, – криво усмехнулся Ренгид.
Из-за деревьев появились еще пятеро рундайцев.
– Ап-чхи! – Мишка снова подал условленный сигнал.
Глава 14
НЕЗАКОННАЯ СДЕЛКА
Покалывание в висках могло означать лишь одно: Страж столкнулся с непредвиденными обстоятельствами и просит немедленной связи. Закрыв глаза, Саргонт приложил указательные пальцы ко лбу и четко увидел рундайцев. Один собирался атаковать Михаила, а второй держал связанного бледного паренька.
«Мой „кролик“ в опасности, – доложил призрак. – Какие будут распоряжения?»