Оглядевшись, я обнаружил, что неподалёку есть достаточно перспективное окно. Перспективное в том смысле, что его, постаравшись, можно разбить и влезть вовнутрь, оставив за собой ледяной ливень и захлёстывающую приливную волну.
О преследующих меня трёх змееподобных существах и о том, что будет, если в тёплом помещении женщина придёт в себя, а из неё вылетит чумовик, я старался не думать. Как и о том, что и в помещении меня может встретить целая стая теней.
Оттолкнувшись от стены тупичка, я чуть не упал, захлебнувшись под напором вздыбившейся волны. Тело женщины вырвалось из застывших рук, и несколько секунд я тупо смотрел, как его уносит от меня, медленно погружая в воду. "Ритм существует", - сказал Серебряный Путь - ведун, чьи серебристо-седые волосы плеснули пенным гребнем на следующей волне. Он не добавил ничего больше, но я понял его: ритм существует не только у движения "саранчи". Ритм существует у всего живущего.
Не чувствуя тела, я скользнул в следующую волну, и она легко понесла меня вслед за женщиной. Почти замёрзший, я всё-таки ощутил движение воды, несущей меня, и расслабился, послушно приноравливаясь к ней. Моя волна оказалась сильнее той, что унесла женщину. Она разбила течение. И, лёжа на своей, я просто опустил руку и за воротник вынул из воды тело. Мрачно подумалось: женщина уже настолько наглоталась воды, что вряд ли есть резон спасать её. И чего я трепыхаюсь…
В обнимку с телом неизвестной, придерживая ей всё-таки голову, я позволил волне вынести нас в узкий переулок, где сила воды ослабела, и я смог встать на ноги. Едва не приподняв вместе с телом толстый шнур, вьюном метнувшийся с её груди в воду. Водяная змея?.. И где-то ещё две.
Запрокинув голову, я вздохнул. Окна слишком высоко. Придётся идти дальше. Может, найду дверь. Вгляделся ещё раз в тяжёлое тело, трудно переведя зрение. Жива. Меня разобрал смех. И засмеялся бы в голос, если б не застывшие губы, которые ни в какую не подчинялись мне.
Здесь, в переулке, уровень воды был гораздо ниже. Наверное, улочка поднималась кверху. И - темно. А ливень не позволял рассмотреть предметы чуть дальше, но что-то тёмное, растущее с каждым шагом к нему, приобретало привычные очертания машины.
В общем грохоте бой ливневых струй по крыше не отличался от других звуков. Бездумно я взгромоздил женщину на крышу машины, дотянув так, чтобы никакая волна больше её не сшибла, и рухнул рядом.
"Я здесь. Батис… Хватит умирать. Пора думать о живых".
Вспомнился мой личный оллфаг, старавшийся всегда сидеть на плече или на затылке тишком-молчком, словно зная о моей неприязни к нему. Вспомнилось, как он в последнее время, как и остальные крыланы, всё старался заглянуть мне в глаза… Как будто ему понравилось видеть голкондских драконов, которых я вызывал лишь в воображении… Я машинально сдвинул женщину чуть ближе к краю и запоздало сделал ей искусственное дыхание. Вода, выплеснувшаяся из её рта, меня даже позабавила. Хотя в следующее мгновение я забыл, что в этом смешного.
Надо отдохнуть. Я снова безвольно растянулся рядом и закрыл глаза… Ата… Она шла ко мне по поверхности воды - прекрасная и далёкая. На плечах - оллфаги, в руках она держала ещё двоих, и стая кружилась над её головой. Ата будто несла с собой солнце - тёплое и невесомо прикасающееся ко мне. Ливень, бьющий по спине, глох в этом солнце. Не доходя до нашей машины, Ата вбросила в воздух двух оллфагов - остальные слетели с её плеч и в составе стаи помчались ко мне. "Вставай, - сказал жена. - Им долго не продержаться под ливнем".
Заворочавшись, я приподнял голову - и меня опалило ужасом, когда нечто вполне материальное сунулось мне под подбородок и забилось ближе к горлу. Судорожно сев на бедро, я испуганно уставился на приникшего ко мне, царапая ключицы, мокрого оллфага. Опомнившись, я прикрыл его от дождя, сунув в расстегнутую куртку. Неясное чувство заставило меня взглянуть в начало переулка, куда меня занесло волной. Там, еле видно сквозь ливневые струи, двигалось что-то огромное и тёмное.
Отупело глядя на это нечто, я так же отупело свесил ноги с крыши - бежать. Немедленно и сейчас. Пока "акула" не добралась до меня. Я привычно нащупал вялую руку женщины и только собрался дёрнуть её, забирая с собой в новое плаванье, как до меня донёсся равномерный рокот.
В следующее мгновение из воды рядом с крышей машины высунулась глазастая и носатая головка. Чисто машинально я сунул руку в воду и вынул ещё одного оллфага.
Когда женщина рядом со мной зашевелилась, у меня за пазухой пряталось уже штук пять крыланов, а новые всё продолжали подплывать к машине. Пока грузовик доедет… Женщина села бок о бок со мной. Я молча расстегнул куртку чуть сверху и на ней и сунул следующего оллфага к ней.
"Ник, если можешь, подними руку!"
Я подхватил следующего оллфага, передал женщине и помахал рукой. Женщина мутными пока глазами посмотрела, куда я машу, и, придерживая куртку, нагнулась и сама выловила ещё двух оллфагов. Она молчала, а мне уже было плевать, скажет ли она что-нибудь, или нет.
Когда грузовик подъехал к нам, мы сидели, ссутулившись, чтобы защитить оллфагов. Машина приехала задом, так что нам просто открыли двери. Вышедшие Дирк и Барри помогли нам встать и перебраться в фургон. Всё спокойно и обыденно. Я только оглянулся на машину в воде: всех ли крыланов подобрали?
"Все здесь, - сказал Батис, сидевший в углу фургона. - Они лететь хотели, чтобы искать тебя, но я заставил плыть. С тобой всё в порядке?"
- Р-руку об-бодрал, - сказал я вслух, и женщина, которую усадили на скамью напротив, встрепенулась, подняв глаза на меня.
Молчаливая и необычно строгая Бланш снова исполняла обязанности медсестры. Нас, как погулявших по воде утопленников, быстро раздели и завернули в откуда-то взявшиеся сухие одеяла. Позже я узнал, что одеяла появились благодаря спутнику женщины: он показал, где они есть… Пока Дирк растирал меня (я мог только клацать зубами, постепенно расслабляясь), а Бланш сурово хлопотала вокруг женщины, к ней же подошёл лейтенант и присел на корточки. Осмотр меня так заинтересовал, что я перестал стучать зубами и даже смог выговорить:
- Когда падали, тень была…
- Понял, - сказал Тайгер. - Но сейчас чумовика в ней нет. Имбри. Утопил?
- Скорее, клиническая смерть. А может, ещё что. Я в этом… н-не соображаю.
Дирк что-то сунул прямо к моим губам. Зубы отбили чечётку по металлическому стаканчику. А горло с трудом и неохотно пропустило что-то такое жгучее, отчего у меня перехватило дыхание. А через секунды от солнечного сплетения вверх поползло тепло. В общем, вскоре я откинулся на спинку скамьи в грузовике, почти не вздрагивая от холода. Мой оллфаг немедленно взглянул на меня с плеча. И я попенял ему: "Нет, чтобы снова перенести на спутник Гарпии-2! И никаких сложных спасательных операций!" Засыпая, я придумал его ответ: "И вчера-то столько сил потратили, чтобы тебя туда-сюда прогулять, а ты хочешь и сегодня? Жирно будет!"
Муторно всё это - мелькнула мысль. Мутный день. Муторные дела… Если выберемся из Ириды живыми, может, сегодняшнее утро муторным и не покажется, но сейчас оно здорово похоже на бред.
27.
А я-то всё никак понять не мог, откуда в фургоне скамьи и куда делись полки с оружием, набранным из лабораторного арсенала!
Оказывается, ребята, расстреляв тени и выждав, когда очнётся Батис, сбегали в подземный гараж полицейского участка и взяли оттуда этот грузовик для перевозки большой команды. Легко выглядит, если не учитывать, что спускались они, старательно обходя этаж с закрытыми крысами.
Мы подъехали к одному из окон первого этажа, где чуть поодаль уже стоял и наш грузовик. Нам помогли перейти на подоконник и провели в комнату, гораздо большую, чем та, где мы переночевали. Здесь нас снова завернули уже в совсем сухие одеяла, как в пончо. Что оказалось очень вовремя. Исчезнувшая было после выпивки дрожь вернулась.
В помещении оллфаги оживились и быстро разлетелись по хозяевам и к Батису на плечи. Батиса, кстати, в грузовике держал за руку лейтенант. В комнате же, словно меняясь дежурством, его взял за руку Север. Едва они сели, я сразу сообразил, в чём дело: оба подкачивали мальчишку энергией. Пока в его информационном поле ещё тлели умирающие поля двух оллфагов, его энергетическая оболочка выглядела сильно рассечённой и здорово выпускала собственную энергию зазря. Как у больного.