Стефан резко развернулся к ведуну, а тот усмехнулся ему в лицо. Только минуту спустя я сообразил, что тёмный драко в первую очередь испугался за своих подопечных. Кажется, это понял и Батис. Он шагнул к Стефану и положил ладонь на его плечо. Сначала мне показалось, он успокаивает тёмного драко. Но по вытянутой руке на плечо Стефана перебрались крыланы. А спустя секунды я услышал Батиса:
"Стефан, я три года носил в себе тень".
Тёмный драко вздрогнул и от неожиданности уставился в сонное лицо повелителя оллфагов. Привычная невозмутимость мгновенно слетела с его лица.
- Ты?! Значит, есть возможность остаться в живых?.. Остаться собой?
"Я. Можно. Пойдём к машинам. Теперь я могу рассказать, откуда появились на Персее "серые" и почему кто-то превращается в оборотня, а кто-то в "акулу". Идём".
Высокий, широкоплечий Стефан и Батис, еле до плеча ему, худенький, рядом смотрелись как братья. Только походка разная: тёмный драко шёл насторожённо, почти крадучись, а Батис - спокойно и даже, по ощущениям, властно.
- Ник, пошли мы тоже? - поторопил меня Барри, да и Север с Тайгером оглянулись на меня. Я кивнул им - "сейчас!" - и прижал к уху съехавший наушник.
По общей связи бушевал шторм с красивым именем "Жанна". Сначала я не разобрал, с чего весь сыр-бор. Но женщине отвечало сразу несколько возмущённых голосов, и вскоре я вник в ситуацию. Спасённые беглецы рассказали, что ворвавшееся в подвалы море вынудило их подняться на улицы Ириды. "Как крысы на тонущем корабле", - сказал кто-то с горечью.
Рассказывая, как в течение суток от нападения теней и оборотней таяла группа выживших, один обмолвился, что возле их последнего убежища (ему почудилось) пряталась ещё одна группа людей. Вот тут-то на сцену и вышла Жанна с жарким призывом немедленно вернуться и спасти несчастных. Все сначала онемели, а потом вякнувший бедолага попытался доказать, что ему только показалось. Обозвав его бездушным зверем, женщина накинулась на майора с требованием бросить всё и пойти на поиски предполагаемой группы.
Слушая вопли, доносящиеся по связи, я пытался расслышать голос Брента. Но тот или молчал, или Жанна просто не давала ему вставить и словечко. Вообще крик в наушниках походил на отрывок из странной оперы, где истеричная певица орёт на фоне беспорядочно гомонящего хора.
Я прикрыл ладонью оллфага на плече. Идти туда, в этот ор и смятение, не хотелось. Крылан, сообразив, что полностью под моей рукой ему не поместиться, сунул под ладонь голову. Я снова забыл о нём, размышляя о ситуации.
Майору не позавидуешь. Нормальную машину в полузатопленном городе сразу не разыщешь. Это первое и самое главное. Потому как без транспорта людей в безопасное место не вывезешь. А наши три машины с появлением беглецов забиты под завязку. Ну, конечно, когда выедем на дорогу между городами, будет легче: десант пересядет на скутеры. Но до дороги ещё добраться надо.
Второе. Судя по терпеливым объяснениям новеньких в нашей команде, мифическая группа должна находиться ближе к морю. То есть надо проехать весь город, чтобы добраться до места. Пройдут ли там грузовики? Это же низина, спускающаяся к набережной. И что делать с детьми? Оставить их в безопасном месте, разбив десант надвое? А что делать с только что спасёнными беглецами? Они наотрез отказывались возвращаться.
И я их понимал. Как понимали и наши ребята.
Понимать и пытаться вникнуть в их состояние вновь проснувшегося ужаса Жанна не собиралась. Что ей до чувств группы, которая час назад насчитывала двадцать три человека, а сейчас - одиннадцать? Женщина властно говорила об оставшихся, которых надо идти спасать сейчас и сразу. В определённой степени она даже торжествовала, напоминая майору о своём недавнем требовании.
… Дрожь прошла по моим плечам, и я огляделся. Какого чёрта я торчу на открытом пространстве далеко от машин? И хмыкнул: голос Жанны завораживал. Есть в нём что-то убедительное, что не давало сдвинуться с места, но заставляло снова и снова прислушиваться к её аргументам. С трудом стряхнув наваждение, я всё-таки улыбнулся застывшими от промозглого холода губами. Женщина, скорее всего, посещала курсы риторики и ораторского мастерства. Слишком гладко говорит, умудряясь использовать притом пустые по сути фразы.
Придя к такому выводу, я чуть развернулся. И тут заговорил Брент. Голос бесцветный, но майор давил медлительным звуком - и даже племянница мэра замолкла.
- Я согласен ехать за той группой.
Взрыв возмущения и отчаяния. Ожидаемый - со стороны недавних беглецов. Но шум быстро стих. Хотя Брент не пытался его перекричать. Наверное, поднял руку.
- Но при одном условии. И это условие касается вас, Жанна.
- Ну и? Что вы ещё придумали для меня?
- Мне, как командующему десантом, нужны гарантии. На данный момент моя команда состоит из двенадцати человек военных, тридцати двух школьников, примкнувшей к нам группы из одиннадцати человек и вас с Гурием - итого пятьдесят пять человек. Жанна, вы можете гарантировать, что вся команда вернётся из незапланированного похода вглубь города живой и невредимой? Вы готовы взять на себя ответственность за всех? За пятьдесят пять жизней?
- Это демагогия! - завизжала женщина. - Вас не затем сюда посылали, чтобы вы!..
- Меня вообще-то прислали на Персей спасти лишь одного человека… - процедил взбешённый майор.
Всё. Брент сорвался. Будучи в нормальном состоянии - командиром, чётко осознающим свои права и обязанности, он бы никогда не опустился до препирательств с человеком, который медленно неотвратимо (и это ясно всем) съезжает с катушек.
Зябко обняв себя за плечи, я наконец неохотно пошёл к машинам. Может, Жанна послушается меня? Вытащу ремень… Может, и стегнуть пару раз легонько, чтобы поверила?.. Рука не поднимется… На больного-то человека… А если изобразить?.. В нынешней ситуации главным будет не боль, а попытка унижения на глазах у людей. Такого она не вынесет. Может, и впрямь утихомирится?.. Глупо даже думать так…
Чем ближе подходил к машинам, уткнувшимся в лестницу, тем сильнее тяготило странное впечатление пустоты от происходящего. Зачем она спорит? Неужели всё-таки думает переубедить? Или идефикс пустил корни так глубоко в её сознание, что она всё быстрее опускается в пропасть безумия? Замечает ли Жанна, что люди вокруг начинают понимать, в чём дело, уже тревожно вглядываясь в неё и замолкая один за другим? Или она думает, что всё-таки смогла переубедить всех?
Приутихший дождь лишь моросил, поэтому неназначенное собрание на ступенях мы могли себе позволить. Правда, детей рядом нет. Они только изредка выглядывают из фургонов.
Когда я приблизился, говорила уже только одна Жанна. Остальные смущённо поглядывали на непроницаемо спокойного майора. При виде меня он коснулся своего уха. Жанна стояла вполоборота к нему и его жеста не увидела. Я быстро перешёл на связь "один-один".
- Ник, ты понимаешь, что с ней?
- Да. Боюсь, дело плохо.
- Ребята предлагают связать её и так доставить в Андромеду. У тебя есть идеи?
- Есть, - решился я. - Только не сочтите меня таким же психом, как она.
- Сочтите? - прищурился Брент. - Поздно, Имбри, поздно. Выкладывай идею.
- Я иду с ней.
- Что?!
Жанна замолчала. Даже балансируя у пропасти сумеречного сознания, она сообразила, что эмоциональный возглас майора обращён не к ней. Проследив его взгляд, женщина нахмурилась.
- Хочешь отговорить меня?
Я покачал головой. Внимательно оглядел её.
- Расстегни куртку. Пояс есть? Ремень? На - мой. Одна кобура с пистолетом, вторая - с луч-пулемётом. Барри, у тебя был тонкий ремень с ножами, отдай ей. Ремень этот должен держаться на бёдрах. Поняла?
- Ты…
- Я иду с тобой за теми, кого, возможно, и нет. Ребята, адрес помните - последнего вашего пристанища? Жанна, запоминай. Ты город знаешь - я нет.
Растерянная женщина покорно двигалась в моих руках, пока я экипировал её.
- Ник, ты в самом деле идёшь с этой?.. - изумлённо спросил Барри, передавая в её вялые руки свой ремень с ножнами.